В то время поэзия получила широкое распространение как географически, так и среди различных слоев общества. Когда в 817 г. Юань приехал в очередную провинцию на новое место ссылки (казалось, он зарекомендовал себя как слишком опасный для общества элемент, чтобы находиться где бы то ни было вблизи столицы), он увидел на стене свиток со стихотворением, написанным, как он определил, Бо Цзюйи. Он переписал его и послал своему другу по почте. Оказалось, что это стихотворение Бо Цзюйи написал пятнадцать лет тому назад после сдачи самого первого экзамена и подарил его куртизанке. Бо любил рассказывать, что одна из таких девушек брала большие деньги с клиентов, так как в список ее услуг входило прочтение одного из самых длинных его, Бо, стихотворений; говаривали, что в чайных домах часто расплачивались стихами Бо и Юаня вместо денег.

За передвижением чиновников по стране пристально наблюдали специально уполномоченные для этого люди. Как и современные дипломаты, они ехали туда, куда их пошлет император, а служащим государственного правления не разрешалось удаляться от Сиани дальше, чем на девять миль, без разрешения императора. После первых лет беззаботной службы в дворцовой библиотеке, Бо и Юань виделись крайне редко. В 819 г. им обоим были предложены новые места службы, и одновременно, по какому-то чудесному стечению обстоятельств, их лодочные пути пересеклись. Юань развернул свою лодку в обратном направлении и некоторое время сопровождал Бо вверх по реке, но когда уже казалось, что он отклонился от своего курса достаточно далеко, они снова развернули свои лодки, на этот раз Бо сопровождал Юаня в плавании вниз по реке. Так они провели вместе несколько чудесных дней, а лучшим воспоминанием стал пикник при луне возле странной расселины, из которой низвергался водопад, там на камнях они записали стих. И, наконец, обменявшись подарками в виде стихов, друзья поплыли каждый своей дорогой.

Два года спустя они снова встретились в Сиани но теперь, наконец-то, к власти пришел новый император, который назначил Юаня чиновником, чего тот так долго ждал, и поэтому у него не было времени на безделье. Его даже назначили главным советником, но он, как обычно, стремясь как можно быстрее воплотить свои планы в жизнь, пренебрегал всеми традиционными процедурами, в результате чего его вскоре понизили в должности, на этот раз он стал провинциальным губернатором.

В 823 г. Юань нанес Бо трехдневный визит. Бо к тому времени, почти сознательно избегавший высоких постов, прекрасно себя чувствовал в роли губернатора Ханчжоу одного из самых красивых городов Китая, расположенного в холмистой местности и окруженного дивной красоты озерами. Юань проезжал мимо и решил навестить друга. Толпы народа выстроились вдоль улиц, чтобы посмотреть на них. Их дружба, как писал Вэйли, «стала народным достоянием».

Им было суждено увидеться еще всего лишь раз, в 829 г. Друзья хорошо выпили, а когда пришло время прощаться, Юань со слезами на глазах протянул Бо два свитка с написанными стихами, в которых с грустью прощался с другом, будто предвидел, что эта встреча была последней. В одном из стихов он написал:

Не брани меня за то, что я все еще здесь! Я знаю, что пробыл здесь слишком долго; Я долго пытался сказать «прощай!», но не смог найти подходящих слов. Позволь мне не уходить, ведь так мало осталось нас, из нашей поседевшей компании; Завтра, возможно, ты уже не досчитаешься кого-то из нас14.

Через два года Юань умер. Члены его семьи попросили Бо написать надгробную надпись и в знак благодарности подарили ему серебряное седло и нефритовый пояс Юаня — знаки отличия государственною чиновника. Бо подарил их от имени Юаня буддистскому монастырю.

Бо пережил своего младшего друга на пятнадцать лет. И этот последний период жизни он прожил в комфорте и умиротворении в восточной столице Китая Лояне, занимая «тепленькое местечко» младшего преподавателя при небольшом дворе принца крови. Когда он путешествовал, его переносили на самых удобных носилках, его сопровождали виночерпии и музыканты:

Со мною слуги, способные в игре на трубе и струнных; На лошадях за мной следуют хранители ковшей и кубков. Вместе с весенним ветром, овевающим мне лицо, Я повелеваю им остановиться и налить мне чашу вина15.

Его сад был заполнен редкими цветами, предметами искусства, которые он привозил из разных районов страны, из тех мест, где в разное время занимал государственные посты. Там были и белые лотосы и лодка, доставленная из самого Сучжоу, украшенная головой дракона на корме, важно вышагивающие цапли и кусок скалы интересной формы, привезенный из Ханчжоу. Он содержал десяток танцоров и музыкантов, которые развлекали его, иногда они играли на маленьком островке на озере. У него были девушки-певицы, ведь к тому времени не только аристократы содержали небольшие гаремы в закрытой части домов. Ивовая Ветвь была его любимой наложницей, но даже она не могла сравниться с Персиковым Лепестком, которую он знал много лет назад. Когда у него собирались друзья, винные чаши без конца передавались по кругу, свитки со стихами доставались из ларцов. Ивовая Ветвь пела для них, музыканты играли его любимые мелодии, например отрывки из музыки к даосскому представлению «Радужные юбки и серьги из перьев», которое он когда-то видел во дворце. А иногда он сам брал в руки лютню и играл «Осенние думы», традиционную китайскую мелодию.