Стабильность пришла с окончательной победой Мао в 1949 г. Зачастую ведутся споры о том, можно ли считать, что новый Китай под его руководством отказался от жестко централизованной системы правления имперского прошлого, или же, наоборот, его политический курс стал естественным продолжением этих традиций. Конечно, принятие международной материалистической эгалитарной философии было совершенным отказом от всего того, что считалось святым в императорском Китае. Однако, с другой стороны, все обстояло не так просто. Конфуцианство — учение ортодоксальное в неменьшей степени, чем марксизм, и, чтобы соответствовать условиям, созданным правящим режимом, так же как и при правлении большинства старых династий, необходимо постоянное совершенствование и продвижение по служебной лестнице. В этом отношении несложно заметить, что некое официальное лицо коммунистической партии является новой версией чиновника старых времен. Точно так же культ личности Мао (который сам он порицал) придал ему практически религиозный статус, сходный с тем, который раньше был у императора как Сына Неба. Пренебрегая ценностью человеческих жизней, Мао правил столь жестоко, что даже первый легистский император Шихуанди смог бы восхищаться им.

Период маоистского правления также включает в себя культурную революцию 1966―1969 гг., один из тех резких сдвигов в политике, которые периодически имели место и в истории различных династий. В это время происходила чистка наделенных чрезмерной властью последователей конфуцианства или нападки на слишком богатых буддистов. Предоставление Мао в 1966 г. свободы действий «красным охранникам» — школьникам и студентам — терроризировать любых партийных функционеров, которые могли быть объявлены ревизионистами и «идущими по капиталистическому пути», было типичной безжалостной кампанией во внутрипартийной борьбе коммунистической иерархии. Тем не менее в культурной революции звучал эхом прокатившийся сквозь века мотив — страх того, что экзаменационная система предоставляет приоритет детям образованных людей, подрывая таким образом задачу системы быть открытой для всех.

Даже печально известные «митинги критики и борьбы» имели прецедент, хоть и менее экстремального характера, в период правления династии Сун. Жертвы таких митингов, окруженные разъяренными юнцами, размахивающими непременными маленькими красными книжками, в которых были собраны мысли председателя Мао, должны были признать свои заблуждения и принять правильные взгляды (если только смерть не помешает этому). В XI в. критики реформ Ван Анши (см. стр. 168-185) жили в более спокойные времена, но, в целом, ситуация была схожей. Им были предоставлены «классы самокритики», где они должны были самостоятельно учиться с помощью чтения до тех пор пока не исправят собственных заблуждений.

Кроме того, жестокость «красных охранников» чем-то напоминает эпизод из еще более ранней истории, отраженный в поэме танской династии (процитированной на стр. 133-134). В ней Бо Цзюйи описывает жестокую кампанию против конфуцианцев, спровоцированную их постоянными врагами —дворцовыми евнухами. Поэт находится в доме чиновника старейшины деревни, когда солдаты врываются в дом. Они пьют его вино, едят его еду и срубают дерево в саду, которое хозяин посадил тридцать лет назад, а перед тем как уйти, советуют не жаловаться, так как у их генерала-евнуха есть высочайшее покровительство. Эта картина, рисующая старшего по возрасту и более образованного человека, который должен уступить, когда молодые хулиганы врываются к нему в дом, является типичнейшей ситуацией во время культурной революции.

Анонимность и безликость правителя и высоких официальных лиц, характеризующие имперскую историю страны, неприменимы к первым десятилетиям китайского коммунизма. Мао Цзэдун, Чжоу Эньлай и Дэн Сяопин — одни из самых известных личностей в истории XX в. У них было общее геройское прошлое, так как все они были товарищами по Великому походу длиной в 6000 миль, который в 1934―1935 гг. помог коммунистической армии избежать окружения армией Чан Кайши на юго-востоке Китая и добраться до безопасных мест на северо западе провинции Шэньси. Там коммунисты пополнили свои силы для военной кампании, которую они в итоге выиграли несколькими годами позже. Тем не менее эти связи не помогли Дэну избежать отставки и унижений в период культурной революции. Его ошибка заключалась в том, что он отстаивал более либеральную экономическую политику, отличавшуюся от «смирительной рубашки» марксистских экономических догм.