В обед можно немного расслабиться – посмотреть казни. Недавно я видел, как казнили разбойника по имени Селур, возглавившего кучку бунтарей близ Этны, в Сицилии. Его поместили вверху деревянного помоста, оформленного так, чтобы он походил на саму Этну. Вдруг помост рухнул, приговоренный упал в клетку к диким зверям, и те тут же разорвали его на куски. Занимательное зрелище и логичный конец для человека, который сам вел себя подобно дикому зверю на склонах этого вулкана. Некоторым такие расправы не по вкусу, но помни, что физическое наказание для социальных низов – совершенно естественная вещь. Совершать его публично – абсолютно правильно: пусть каждый видит, как преступник расплачивается муками за свои злодеяния.

Заодно освежишь в памяти мифологические сюжеты, поскольку казни часто используют мифы для создания красочных живых картин. Мне довелось видеть, как одного приговоренного преступника по имени Лауреол приковали к скале, словно он был Прометеем, которого, если помнишь, вечно терзал орел, выклевывая его внутренности. Так вот: этого Лауреола подвесили на кресте и скормили его кишки шотландскому медведю; его искалеченные руки и ноги содрогались, и все тело истекало кровью. В другой раз преступник появился на арене из-под земли, с лирой, как будто он Орфей. Его окружали львы и другие дикие звери, которых его музыка поначалу, казалось, укротила, как повествует миф. Но в миг, когда преступник уже сам чуть в это не поверил, звери по сигналу накинулись на него и разорвали на части. Это было весьма умело организовано.

После казней наступает главное событие дня: бои гладиаторов. Император занимает свое место в передних рядах ликующей толпы, и вводят бойцов. Можно видеть, как, готовясь к бою, точат мечи и раскаляют на огне металлические пластинки, с помощью которых проверяют, не притворяется ли упавший гладиатор мертвым; готовятся колья и кнуты, чтобы подталкивать робких бойцов навстречу противникам. Звучат трубы: это сигнал, что все готово для начала состязаний. И бои начинаются. Каким криком встречают каждую атаку бойца или удачно отраженный удар! Какими стенаниями – каждую неизбежную рану! Это незабываемо, увидишь сам. Но лучший момент – это когда упавший гладиатор поднимает палец, прося сохранить ему жизнь. Наступает полная, звенящая тишина. Затем она взрывается бурей ликования или поношений, зрители неистово размахивают тогами, показывая императору, поднять или опустить большой палец.

Император умеет выжать из этого мгновения все. Это момент истины, все глаза устремлены на него. Он выжидает, чтобы увидеть, чего желает толпа, затем еще немного тянет, нагнетая напряжение, и наконец объявляет свое решение эффектным жестом, который хорошо виден всем. Пощада означает, что гладиатору сохранят жизнь до завтрашнего боя. Но если ему не удалось завоевать расположение толпы, он обязан принять свою судьбу как мужчина. Он должен запрокинуть голову, подставить горло мечу противника и всем телом податься навстречу его удару. Такая смерть искупает поражение при жизни.

Большая часть гладиаторов происходят из последних низов: рабы, приговоренные преступники, – но и у них есть чему поучиться. Они дают урок воинской традиции и любви к дисциплине, которые сделали Рим великим. Их отвага и ловкость – идеал, к которому обязаны стремиться все мужчины. Их равнодушие к смерти олицетворяет для нас ту жертву, которую любой римлянин должен быть готов принести во имя своей страны. Это демонстрация того, как Рим любого убогого варвара способен превратить в образец мужской доблести. Гладиаторы – воплощение самосовершенствования.

Однако не стоит чрезмерно увлекаться. Ничто не наносит формированию добрых нравов столько вреда, как бесконечное времяпровождение на играх. Пороки подкрадываются к нам именно на досуге. И особенно это верно в отношении зрелищ более низкого пошиба. Например, охота должна демонстрировать смекалку, мастерство и хитроумие. Если же это просто бойня, что в ней ценного? Особенно скучными бывают дневные казни. У приговоренных нет никакой защиты от бросающихся на них зверей, никакого вооружения, чтобы отражать удары противников. А если нет защиты, нет и мастерства. Это зрелище на потребу низкой публики. Они кричат: «Убей его! Лупи его! Жги!» Они просто хотят посмотреть на смерть ради смерти, в то время как смерть должна являть лучшее, что только есть в человеке. В перерывах между номерами чернь развлекают чем-нибудь совсем примитивным, вроде перерезания глоток, – просто чтобы заполнить паузу.

Конечно, преступники заслуживают смерти – в конце концов, все они грабители и убийцы. Но игры – это нечто большее: здесь следует демонстрировать мастерство, смелость и благородство под ударами, что и сделало Рим таким, каков он есть. А когда смотришь на толпу отребья, начинаешь тревожиться за будущее нашего отечества.

Простонародье отдыхает и развлекается ужасающе – на улицах и в грязных забегаловках, и ты не должен следовать этому примеру. Самые бедные проводят целые ночи в тавернах или болтаются в арках вокруг театра. Постоянно можно видеть их споры за игрой в кости и слышать отвратительное шмыганье носом.