— Тогда пусть ваши мутанты доставят капсулу к главному шлюзу бункера, а затем уйдут.

— Ладно.

Я приказал пятёрке самых сильных мутантов отнести капсулу к широким дверям одноэтажного здания. И они справились за каких-то десять минут.

Сам остался у здания вместе с пленником. А мутанты вернулись за ворота, которые тут же за ними закрылись.

Это меня насторожило. Я опасался идти один, хотя умом понимал, что это всего лишь мера предосторожности.

Но больше меня удивило то, что в стенах не было фериума, хотя я прекрасно ощущал его, как барьер для своей силы, под своими ногами.

Вскоре массивная дверь отъехала в сторону, и меня встретили трое в защитных костюмах. Я помог им погрузить металлическую капсулу на тележку, а затем последовал за ними.

— Я окружил себя полем, которое не пропускает радиацию. Так что вы можете измерить фон вокруг меня и не опасаться, что я причиню вам вред, — предупредил я, когда мы прошли в светлый коридор.

— Мы не можем пустить вас в бункер, — ответил мужской голос, приглушённый противогазом.

— А это разве не его часть? Получается, что я уже в бункере, — усмехнулся я.

— Это зона для экспериментов с радиацией. Вы останетесь здесь.

— На кой мне это надо? — хмыкнул я.

— Для связи с нашими учёными. Я отведу вас в специальную комнату.

Мы дошли до лифта, и бункерские погрузили в него тележку с пенником. Двое остались вместе с ним, чтобы спуститься вниз.

А меня, как и обещано, повели в специальную комнату для переговоров.

— Сюда, — указал бункерский, и перед нами отъехала массивная дверь.

Он жестом указал мне входить. Ну, я пожал плечами, и как доверчивый дурачок, зашёл.

И покрыл самого себя благим матом, когда дверь за моей спиной тут же закрылась. А с моей стороны не оказалось ни ручки, ни панели для её открытия.

Я оказался в небольшой комнате, напоминающей больничную палату. На меня тотчас накатила слабость, колени подкосились.

Еле добрался до кровати и прилёг.

Шестое чувство больше не работало. Ведь я оказался под толщей стен, внутри которых пульсировал фериум. А для мутантов это смерти подобно.

Я чувствовал, как силы стремительно покидают моё бренное тело. Как я снова становлюсь человеком.

И это было до боли ужасно. Каждый миллиметр кожи горел, отдавая родимую радиацию. Со лба струями стекал пот, а я не мог даже руку поднять, чтобы смахнуть его.

Казалось, что смерть уже очень близко. И с каждой попыткой наполнить лёгкие воздухом, старуха с косой, с ликованием приближалась.

Надо же было так глупо попасться! Теперь я и сам пленник, который чудом сохранил ясность мыслей.

Но что-то подсказывало, что это ненадолго.

Я много раз отключался. Совершенно потерялся во времени. Ведь в этой клетке всегда было раздражающе светло. Разбить бы потолочные лампы, да вечно не хватало сил даже на то, чтобы встать.

Довольно скоро во мне не осталось ни радиации, ни сил. Ушла и боль, оставив лишь зуд на всём теле. И я был готов кромсать кожу до крови, лишь бы от него избавиться. Но каждый раз вырубался раньше, чем успевал нанести себе хоть какой-то вред.

Если ад существует, то я определённо его нашёл. Пару месяцев назад я с гордостью называл себя человеком в другом времени, а сейчас отдал бы всё, чтобы снова ощутить себя сильным мутантом.

Как-то очнувшись, я обнаружил над собой нависшую голову в противогазе. Из-за стёкол на меня смотрели такие невинные карие глаза.

У меня брали кровь. Вот такая подопытная крыса получилась из самого сильного мутанта на континенте. А всё моя доверчивость и этот чёртов фериум! Но я не мог не попробовать договориться без жертв. Просто потому что даже у такого чудовища, как я, есть свои принципы.

— Зачем? — только и смог просипеть я потрескавшимися губами.

— Я выполняю приказ, — ответила женщина.

— Чей?

— Мне запрещено с вами разговаривать.

— А ты уже начала.

Мне не хватило сил на усмешку, уголок рта лишь дрогнул.

— Передай своим начальникам, что скоро за вами придут, — просипел я. — За всеми.

Кажется, в карих глазах, что прятались за стёклами противогаза, блеснул страх.

— Да, это вам с рук не сойдёт, — процедил я и снова отключился.

В этот раз я видел сон. Впервые с момента моего заточения.

Перед глазами возникла Лавина. И её белоснежные волосы сияли под лучами яркого солнца.

Образ был размытым, но чувство радости во мне вызвал самое настоящее. И оно мгновенно улетучилось, когда моя девушка заговорила голосом знакомого парня:

— Мор? Ну, наконец-то. Что с тобой сделали?

Пришлось рассказать Октеру историю моего глупого пленения и его последствия.

— Да уж, — выдал он в ответ. — Как нам тебя вытащить?

— Не знаю. А сколько вообще времени прошло?