— Ты забылась. Ещё одна подобная выходка, и я тебя отдам под пытки, мусор, — процедил он и кинул её в сторону, видя как женщина хрипит, не в силах вдохнуть.

— Саммаэль, — Эрхард приземлился рядом. — В сеть закинули… Ткача: отдали всем.

— Отец, тебя это волнует? — опустился и Майер. — Думаю… мы встретили нулевой класс опасности. Из вселенной к нам заслали истинного монстра.

—… Будем надеяться, что мы ошибаемся, или что он умрёт. Теперь нужно объединиться. Дитрих, отложим былую вражду?

— Не время для междоусобных войн, когда есть подобная внешняя угроза, — кивнул он. Они оценили ситуацию и решили сначала уничтожить Эйгона и Ирис. Но ожидаемой битвы не состоялось.

Небо за это время замерцало, а с границ Иллиона поступили сообщения о дестабилизации разломов, даже появлении пары магических аномалий.

В сеть ушло объявление о появлении создания теоретического нулевого класса опасности. Все военные конфликты прекратились: теперь договаривались о созыве хоть какого-то подобия Совета. Череду последних событий необходимо было оценить. ИскИн, разжигавший войну, стих, и все получили желанного Ткача, а ещё помнили о планах Ирис.

Здесь же люди сидели на земле в прострации — потеря магии означала для них почти окончание жизни. Больше никакой сколь-либо значимой военной службы, а ведь многие из них всю жизнь были сильнейшими бойцами.

Урсула и Дагмар молча отправились к военной базе, чтобы спрятаться пока в безопасном убежище для младших членов Домов. Руки Урсулы холодели и дрожали: ведь пусть она не была бойцом, вообще не иметь магии — позор. Быть слабее самого обычного бойца дома, неспособной себя защитить. В такой обстановке, даже если Дом падёт, и она сбежит, останется простолюдинкой без магии. А ещё её дейсвительно напугал Эйгон.

Препараты, что она приняла, отпустили и в каком-то плане придали решительности. Подтолкнули на эмоциональный поступок. Так нельзя, ей повезёт.

С ней отправили всего-то боевого мага, более не могли выделить, но задача была просто сопроводить её до безопасного места. Они уже были у входа в убежище, когда Урсула наконец вспомнила об одной вещи.

— Мне нужно в лабораторию, — она развернулась и пошла к несколько повреждённому зданию. Призрак и ИскИн Остерман нанести много ущерба Винтер и Мёбиус, особенно в точках интереса.

— Госпожа, приказ патриарха — сопроводить вас в это убежище.

— Ничего, спрячусь там, мне нужно в лабораторию.

— Госпожа, патриарх разрешил применить силу в случае, если из-за эмоций вы начнёте… делать что-то не так. Прошу, пройдёмте в убежище, — голос стал строже. Урсула оглянулась, шокированная этим фактом. Особенно тем, что теперь боевой маг мог ей приказать, и ответить ей было нечем… почти.

Она пошла назад, мужчина облегчённо вздохнул, Урсула же начала вспоминать то, чему её учила Мия. Военный персонал был или у границ базы, или занимался техникой. Другие охранники младших членов Дома были внутри, никто не мог ей помешать. Узнают, но что с того?

— Рок’лиэрт на ди’анат са-армит.

Холодная мана заструилась из руки, она шагнула вплотную к сопровождающему и положила ладонь ему на грудь. Нагрузка на душу подскочила, много сил она не могла выдать, не получилось нормально сфокусировать поток. Но боевой маг не успел ничего предпринять, лишь коротко застонал и повалился на землю.

— Что ты делаешь? — спросила Дагмар, что наблюдала за этим мёртвым взглядом.

— Может есть шанс вернуть силу. Кристалл того существа.

Урсула побежала к зданию штаба. К её радости, на входе людям не сообщили о происходящем, и она имела туда доступ, а потому её никто не задерживал. Дагмар, поколебавшись, также последовала за ней.

В пустой лаборатории, куда перенесли все ценные вещи Клары из поместья, она нашла осколки белого с зелёными прожилками кристалла. Несколько крупных кусков куда-то забрали, но в целом об этом уникальном предмете забыли. Урсула нашла на компьютерном терминале магию, переданную Эйгоном, достала из шкафа запас кристаллизованной маны и духовных камней для проведения экспериментов с магией.

В её голове крутилось множество мыслей. Она понимала, что предала Эйгона, с трудом приняв его смерть и согласившись допрашивать Мию. Не отказалась, не саботировала, просто очень нехотя подчинялась приказам, плывя по течению и постоянно гася эмоции препаратами. Радость от осознания, что они жив, смешивалась с животным ужасом — она сделала Эйгона врагом и он теперь шёл истреблять её род. Эмоции пришли в такой хаос, что она попросту не могла с ними справиться. Слабо надеялась на прощение, говорила себе, что его не будет, вспоминала моменты близости и то, как била Мию, из-за которой ревновала. И всё же ту Мию, за которую должна была стоять до конца, потому что она — вторая жена её мужа.