«Эмпатия» подсказала мне, что именно в этот момент он не очень-то и рад видеть меня. Однако в целом он испытал облегчение, увидев меня живым и здоровым.

— Костёр! — ликующе выдохнула девчонка и икнула.

— А я же тебе говорил, Жанка, что наш Костёр изворотливый мужик, — искренне произнёс Петрович, незаметно убрав руку с талии красотки. — Он даже у Шалимова сдал экзамен, хотя ни разу не был на лекциях и практике. Смотри-ка! Костёр ещё и чернявого из общаги отыскал и девку крылатую где-то надыбал.

Толик поморщился, но не стал называть разнорабочего расистом. А вот летунья прошипела, гневно раздувая крылья точёного носика:

— Я тебе не девка крылатая, плебей! Ещё раз меня так назовёшь — и лишишься своей лысой головы, которая даже своим собственным волосам не понравилась!

— Тоже мне королева выискалась, — насмешливо промямлила Жанка и с трудом сфокусировала на Насие взгляд.

— Не королева, но принцесса, — надменно улыбнулась летунья, гордо приподняв подбородок.

— Не принцесса, а убийца! — вдруг зло выдала девчонка и посмотрела на меня глазами с расширенными зрачками. — В какой канаве ты подобрал эту швабру? Ты разве не понимаешь откуда она знает русский язык? Она же убила кого-то из наших!

Её слова заставили разнорабочего гневно выдохнуть:

— Ах ты тварь крылатая! Наших вздумала убивать⁈ Да я тебя сейчас, как муху прихлопну!

Он попытался вскочить с колонны, но пьяно покачнулся и грохнулся на спину. На колонне остались лежать лишь его ноги в ботинках. Однако боевой запал мужика никуда не делся. Он сперва побарахтался, как жук, а потом пропыхтел, вытянув в мою сторону мозолистую лапу:

— Костёр, дай мне руку! Сейчас я ей покажу! Я хоть баб и не бью, но она, вроде как, и не совсем баба, а немного курица. А курицам я головы сворачивал только в путь!

— Петрович, помолчи. Ты пьян. Вы чего такого с Жанкой съели, что вас так развезло? Где вы тут алкомаркет нашли? — отбарабанил я и заметил краем глаза блеск сабли. Разъярённая летунья решила срубить лысую голову разнорабочего. Благо прокаченная ловкость позволила мне перехватить руку Насии и выдрать саблю из её почти детских пальчиков.

— Отдай! — немедленно заверещала летунья, как обиженный ребёнок. — Ты всё равно не сможешь пользоваться ей!

— Сначала успокойся!

— Да я тебе сейчас все лохмы выдеру, овца драная! У меня тоже появился симбионт! — заверещала Жанка и раскрыла ладонь. На ней тут же заплясало крошечное пламя. И оно вряд ли бы напугало даже трусливого снеговика, но вот летунья восприняла его как угрозу. Она метнулась мне за спину.

А я встал между разгорячёнными девчонками и прорычал:

— Успокойтесь! Все мы совершали в прошлом ошибки. Кто-то убил человека. А я, к примеру, поступил на управленца, а надо было на программиста, да ещё в другой универ, чтобы не оказаться в этом мире. Так что давайте просто выдохнем и подумаем, что делать дальше.

— Костёр, перестань выгораживать её! Неужели ты втрескался в эту вешалку? — яростно выпалила Жанка, часто-часто дыша.

— Тебе лучше помолчать, глупая девка! — выпалила из-за моей спины летунья.

— Заткнитесь обе! — рыкнул я, играя желваками.

— Да как ты смеешь со мной так разгова…. — возмущённая летунья осеклась, наткнувшись на мой полыхающий взгляд, от которого сейчас можно было прикуривать.

Жанка тоже замолчала и развеяла огонёк на ладошке. И даже Петрович прекратил безуспешные попытки встать. Вместо этого он смачно рыгнул, прикрыл рот ладонью и смущённо выдохнул:

— Пардоньте, дамы и господа.

— Ишь, француз выискался, — пробурчал я, после чего над площадью установилась благостная тишина, нарушаемая лишь уханьем обезьян, скачущих по лианам. Правда, тишина продлилась недолго. Я же её и нарушил, буравя девчонок тяжёлым взглядом: — А теперь давайте все изобразим адекватных людей и обсудим наше положение. И начнём с обмена информацией. Жанна, что ты делала после того, как я провалился в ловушку?

— Мы с Петровичем пытались открыть плиты, но они не поддались…

—… И тогда мы решили шкандыбать к нашему месту встречи, как и договаривались, если разделимся. А по дороге, уже в городе, мы ягод набрали. Хотели просто пожрать, а, оказывается, ещё и выпили, — признался Петрович и виновато вздохнул, выпустив изо рта облачко перегара.

— А я, проявив невиданный героизм, выбрался из ловушки, добрался до поверхности и наткнулся сперва на Толика, а потом и на Насию. Кстати, Анатолий, помоги Петровичу встать на ноги, — кивнул я на разнорабочего, сумрачно посмотрел на саблю летуньи и передал ей оружие. — На, держи. И почему ты кричала, что я не смогу ей пользоваться? Что именно ты имела в виду?