Оба (Оссэ и Дед) вылезли из-под стола, пожали друг другу руки, после чего Оссэ героически ушёл в сторону брода. Спустя пять минут оттуда примчался Лавка с выпученными глазами и известием, что какой-то синий мужик вошёл в воду и больше не вышел. Рабский фольклор про утопленников мне не очень нужен, поэтому я успокоила мужика, сообщив, что он видел бога морей и всё нормально, он пошёл домой. Надеюсь, я ничего не напутала.

Я всучила Лавке бачок с грязной посудой и велела разогреть воду в титанах. Нечего тут уши кормить.

Дед сидел за столом совершенно бодрячком:

— Хор-р-рошая, слушай, у тебя самогонка! Сколько мы вчера выпили — я даже не знаю, а хоть бы что.

— Ну-ну… Я бы не пришла — был бы у тебя сейчас отвал башки! — он недоверчиво посмотрел на меня. — Пап, я серьёзно! Я такого похмелья в жизни ни разу не видела! Будешь так пить — я тебе блокировку поставлю, станешь трезвенником.

— Да не буду, не буду! — сдался дед, нашёл на столе пирожок и начал жевать. — Я ве не пвосто так.

Я налила ему морса из кастрюли.

— Запивай-ка. Поспорили, что ли?

— Ага. Кто раньше упадёт. Ха!

— А на что хоть?

Дед посмотрел на меня внимательно:

— Сперва проверю — потом расскажу. Всё! Я пошёл!

Александр Иваныч бодро понёсся по тропинке, не замечая (да и как бы он заметил?), что борода его изрядно потемнела, да и на голове седина сильно стянулась к вискам. Шорты, в которых он приехал с берега, были не на резинке, а на завязках. Обратил внимание или нет, что за сутки похудел килограмм на десять? Ладно, вечером поговорим.

Алабайки умильно смотрели на кастрюлю с пирожками. Я засомневалась: сладкое — собакам? Не получилось бы как у Остера: «Пусть они меня задавят — сами вылечат потом!» Лучше я по кусочку мяска вам найду. Старались, всё же, всю ночь спорщиков караулили и грели…

Подошёл Хомяк:

— Хозяйка, вода готова! — голос у него после всех перипетий так и остался сиплым.

— Бери вон тот бак, в кухню неси.

Ну что: сиди — не сиди, а начинать надо!

Совершенно обескуражила меня одна находка. В моих пластиковых пятилитрухах стояло вино. Разное: розовое, красное, белое, похожее на кагор, а в одной даже вроде как шампанское. Эт что за грёза?

Из-за кустов показалась Валентина с какой-то штукой в руках, издали похожей то ли на фонарик, то ли на погремушку. Вид у неё был… странный.

— Валь, ты чего?

Она молча протянула мне свою вещицу. Ага! Термометр кухонный. Термощуп, точнее, чтобы в кастрюлю опускать или там в мясо тыкать. Безэлектрический. Хорошая штука. Валя тем временем налила себе холодного чая и начала осторожно пить. Да у неё похмелье, что ли?

Я сидела совсем рядом, и моя попытка дотянуться и бесконтактно полечить наконец-то увенчалась успехом! Вяля замерла, приложила руку к затылку:

— Ты убрала?

— Ага. Полегчало?

— Вообще! Слушай, что вчера было…

— М?

Валентина покосилась на рабов и понизила голос:

— Отправь этих, а?..

— А ты их накормила хоть? — так же тихо спросила я.

— Конечно! — сдавленно возмутилась Валентина. — Я что, фашистка, что ль? Вчера, как положено, в ужин. Сегодня завтрак только через час будет.

Ладно.

— Так! Птица, поди сюда! Возьмите-ка тряпки с тазами, на поляне всё прибрать, столы помыть. Как отмоете — начинайте сюда таскать. Ясно?

— Да, хозяйка.

— Всё, вперёд!

Дождавшись, когда рабы уйдут, Валя с заговорщицким видом поставила передо мной ведро с водой.

— Как думаешь, какая температура? Только не трогай!

Вот так даже. Утро, было ещё не очень жарко. По идее температура в небольшой ёмкости должна же выровняться с окружающей средой?

— Ну… градусов двадцать.

— Двадцать один! Проверяй!

Я опустила термометр хвостом в воду.

— Точно!

— Доставай! — скомандовала Валя. — Теперь загадай побольше.

Интересно.

— Ну, давай, тридцать три!

Валя приложила ладони к бокам ведра и сосредоточенно нахмурилась:

— Проверяй!

— Прикольно! — термометр показывал ровно тридцать три. — А давай ещё! Сорок восемь!

Потом было пятьдесят четыре, шестьдесят семь, восемьдесят пять. Над ведром уже поднимался паро́к.

— Валя! Ты представляешь, какие мы теперь сможем сыры варить, а? Всякие супер-пуперские.

— Тока без плесени! — чопорно поджала губы наша повариха. — С плесенью я брезгую.

— Да и хрен с ней, с плесенью! И без плесени столько вкусных сыров есть! Дай-ка тетрадку, я сразу сырные закваски впишу. И тогда хоть пару баков ещё надо, а то ёмкостей нам не хватит… — и тут до меня дошёл ещё один факт: — Валь, а тебе руки не жжёт?

— Неа! — с видом заправского фокусника похвалилась Валентина. — Пошли, ещё что покажу!