Чтобы покушать, пришлось спускаться в подвальное помещение. Не полноценный бункер, но выглядело колоритно, в стиле современной суровой действительности. Металлическая дверь со штурвалом в центре, была толще меня в полтора раза, а сколько стали пряталось в стенах вокруг неё сложно даже представить. "Хоть бы цветочки какие поставили". — Подумалось, когда открылся вид на внутреннее убранство. Окрашенный в зелёный цвет бетон, столики из железных труб и алюминия, покрытые белоснежными скатертями. По дальней стене тянется стеклянная витрина, с линией раздачи вдоль неё. На виду мелькают две молодые женщины в фартучках и с кружевными наколками в причёсках, а за стеной суровые мужики режут, варят и жарят.

Геллер довёл меня до раздачи, где отдал миловидной раздатчице два талона на питание. — Веруня, покорми нас с Николаем. Со всей своею пролетарской любовью. Та игриво стрельнула глазками с майора на меня и повернулась к товарке. — Люба‐а‐аш! Тут мальчика просят покормить с любовью, обслужишь?

— Хи-хи-хи ...

— Тьфу, бесстыжие. Отставить смущать молодого человека. — Сергеич с виду вроде бы строг, но я видел, ему приятны такие шалости со стороны симпатичных девушек. Когда выданный поднос начали заставлять тарелками, немного расстроился, ожидаемых роскошевств не перепало. Жиденький гороховый супчик, небольшая порция пюре с котлеткой, малюсенькая плашка с капустным салатом и стакан чая с парой кусочков серого хлеба. Жуя свой салат, Сергеич ещё что-то бубнил, но уже не таким тоном как десять минут назад, ведь за едой люди добреют. Так что под чаёк, подсунул ему свою писульку, посмотрим, как отреагирует.

... Епическая сила! Кто ж знал, что права советского гражданина в нынешней конституции больше напоминают обязанности. А как звучат‐то. Право на труд, на отдых, на образование. Даже есть свобода слова и совести. Не всё понял про свободу совести в СССР, из объяснений Геллера, меня больше интересовала свобода моих перемещений. Сутки под замком, из-за их собственного недоверия? За что наказывать? За хорошую работу? Ну, да признаю, с йодом переборщил. А как бы я доказал резню учинённую после гибели Нади. Также ночью зашёл в их лагерь, но не йодиком мазал, а бил заточкой в глаз и резал глотки. В конце малость лажанул, тот фриц своими судорогами разбудил оставшихся, за что я пулю и схлопотал. Спасибо Константин Кириллычу и Олесе – выходили.

В общем, по реакции Сергеича понял, что при военном положении, о правах человека можно забыть, сейчас все думают о защите страны, а не о "слезинке ребёнка". Демонстративно порванная "челобитная" была ярким тому примером. — Чтобы больше такого не было! Понял! — Разозлился Геллер. — Будешь в обидки играть – закончится плохо. Для тебя плохо.

Одним словом – гэбэшник.

— Идём, будет тебе официально. — майор язвительно выделил это слово. — Всё будет.

Сдавая поднос в окошко моечной, зачем-то протянул руку Вере, выглядывающей из-за витрины словно суррикат на стрёме и поблагодарил её дружеским рукопожатием. Вот меня торкнуло.

Из сводок Совинфрмбюро...по уточнённым данным, пятнадцатилетним Николаем Кувшиновым. был совершён небывалый подвиг! Находясь на оккупированной территории, с первых дней войны он уничтожил пятьдесят фашистских захватчиков, был ранен. В первых числах августа, ночью, по приказу командира партизанского отряда, этот юный комсомолец пробрался на вражеский аэродром. Планируя добыть детали для изготовления радиопередатчика, проник в самолёт. Внезапное появление немецких офицеров чуть не нарушило планы смелого юноши, но он не растерялся. Дождавшись взлёта, он оглушил и связал этих офицеров. Уничтожив лётчика, сумел долететь до линии фронта и пересечь её, совершив аварийную посадку.ИМ БЫЛ ЗАХВАЧЕН ГЕНЕРАЛ‐ФЕЛЬДМАРШАЛ ФЕДОР ФОН БОК! КОМАНДУЮЩИЙ ГЕРМАНСКИМИ АРМИЯМИ!Вместе с ним, первый офицер генерального штаба Хеннинг фон Тресков! А также многочисленные карты и ценные документы германских штабов!Получив при посадке тяжёлое ранение, Николай жив и находится на излечении. Он клятвенно заявляет, что после выздоровления отдаст все силы для борьбы с фашистскими захватчиками...

***

— Проходи дорогой, присаживайся. Вай маладэц! Какого героя вырастили! — Расхваливая и усаживая пацана, нарком подал знак майору выйти. — Знаю сынок, что говорить не можешь, знаю. Ничего, в советском союзе самые лучшие врачи. В Уфе есть замечательный профессор. Такими проблемами занимается. Направим, сделаем всё возможное и вылечим.

Положив чистый лист перед Николаем, он вернулся на своё место. — Напиши дорогой, как ты это делаешь, а то Юрий Сергеевич мне про тебя такие сказки рассказывает, что неверится даже.

Когда разбомбили поезд и погибла мама, я сильно расшиб голову, меня даже приняли за мёртвого. С тех пор потерял речь и многого не помню из прошлого. Но теперь иногда получается увидеть, что происходит вокруг, в виде картинок из запахов. Это помогало мне проникать в охраняемые немцами места.