— Ну, спасибо и на этом. — Со злостью в голосе, съязвил Игорь. — Вить, а ты не думал о том что случится, если о твоей просьбе узнает Мозготрах?

Измайлов ухмыльнулся и похлопал по карману халата учёного. — Это от него. Кстати, не забудь потом уничтожить. Бережёного бог бережёт, а не бережёного Уколов пристрелит.

— Даже так? Это меняет дело. Я могу включить его в программу, но мне нужна равнозначная замена и время. Найти подходящего реципиента, а это сравни лотерее. Выиграть, конечно, можно, но сколько при этом придётся купить билетов – неизвестно.

— Гош, без вопросов. "Добровольца" мы тебе найдём и сыграем в твою лотерею. Мужику не везло в жизни и мы хотим дать ему шанс, а там, как фишка ляжет. Вдруг у него получится изменить своё прошлое.

***

Подъём, туалет, бритьё, завтрак, короткое путешествие из камеры к лифту и спуск на минус четвёртый этаж.

Когда собирал информацию об этом здании, про подземную часть комплекса ничего встречал. И бывший сослуживец, тянувший когда-то здесь лямку, тоже был не в курсе.

— Лицом к стене, руки на панель. — Привычно, для нас обоих, скомандовал Виталик.

Последние двадцать восемь дней начинались также однообразно: камера, лифт, лаборатория. Вечером, в обратной последовательности.

Сейчас, Виталий Глызин, один из двух моих постоянных охранников, сдаёт меня под роспись в лабораторию четыре дробь три. То есть, третья дверь по коридору от лифта.

— Доброе утро, деятелям науки. — Поприветствовал зевающего Сергея Мальцева. — Опять засиделся за расчётами?

— Угу. — Буркнул сонный завлаб, стуча ладонью по кофейному аппарату. Мальцев был одним из немногих, кто любил оставаться на ночные смены, частенько этим злоупотребляя, когда составлял график дежурств.

Наручники Виталик уже снял и мне не составило труда помочь, бестолковому в обращении с данной шайтан-машиной, высокообразованному учёному.

— Вот и всё. Её нужно не колотить, а правильно выставлять режим помола.

Так и не дождавшись благодарности, зашёл за ширму в углу помещения, где занял своё место под колпаком.

— Я почитаю пока. — Крикнул Сергею, беря в руки потрёпанный временем томик Конан Дойля.

Ближайший час меня трогать не будут. Пока придут остальные, напьются кофе и выкурят по сигарете, успею насладиться описанием событий в окрестностях Гримпенской трясины.

Удобно рассположившись в многофункциональном кресле, углубился в чтение.

***

— Сработка!

— Жёлтый! Правый верхний!

— Шприц!

— Обратный отсчёт!

— Девять.

Неожиданно начавшаяся суматоха, сопровождаемая криками и звуками разбитой посуды, перечеркнула привычный распорядок.

— Восемь! Укладывайте его!

Ширма, вместе с книгой полетели в сторону. Кресло, в доли секунды, распрямилось и поднялось выше. Ребята лаборанты защелкали пластиковыми пряжками крепёжных ремней.

— Семь!

Нависавший высоко над головой конус "Вытяжки", загудев сервоприводом, начал опускаться.

— Пять. — Жирнов, ведущий отсчёт, стал тише озвучивать оставшееся время.

— Помни, как учили. Держи образ до последнего, — наклонился надо мной Мальцев. — Коля, вводи.

Пальцы лаборанта сжались, заставляя обрезиненный поршень выдавить мне в вену смертельную инъекцию

— три.

Нервы ошпарило ледяной волной. Вытеснив все ощущения и боль, лёд забрался в мой череп.

— Один.

Счастье, запечатлённое на фотографии, прикреплённой к "Вытяжке", до последнего было перед глазами. Зрение уже отказало, но в темноте, пожирающей мозг, всё ещё висел тот светлый образ.

— ... меня хорошо понял, Макарыч?!

Закончив распекать своих подчинённых, Увалов перевёл грозный взгляд на стажёра. Будущая гордость советской милиции выпрямился на шатком стуле, постаравшись ни чем не выдать своего волнения.

— Ивушкин. — Сменив гнев на милость, Капитан с лёгкой усмешкой оглядел ладную фигуру Семёна, невольно задержав внимание на его сильно оттопыренных ушах. — Тебе персональное поручение. К четырём утра прибудешь в гараж и найдёшь нашего водителя, старшину Нефёдова, если что, спросишь у дежурного, где искать Миная Петровича. С ним доедете до железнодорожной станции: вам надо будет встретить одного товарища из Могилёва.

Увалов достал из кармана кителя свёрнутый вчетверо лист бумаги и протянул сидящему рядом участковому, сержанту Кривцову, кивком давая понять, что нужно передать дальше.