На радостях, что всё закончилось, отбил ладони до красноты. Пока хлопал, пришла интересная мысль: сколько тут таких – аплодирующих по этой же причине.

Пошёл вместе со всеми на выход, от греха подальше, снова натянув пилотку. Хм. А какой феминитив у пилота? Пилотка, пилотиха, или всё таки пилотесса? Глупые и непристойные мысли вылетели из головы, когда всё тот же полковник, на выходе из зала, отдавил мне носок сапога, специально наступил! Сука!

У ворот встретился с Сергеичем и мы пошли гулять по окрестностям. Поели в пельменной, покормили уток на набережной, а потом пошли в парк есть мороженое.

— Почему награды снял? — Спросил майор, когда мы садились на скамейку в парке. Я только метнул головой, писать и объяснять желания не было. В итоге получил очередные упрёки. Пришлось достать и прицепить, иначе не успокаивался. На пути к машине, заглянули в булочную, но из-за большой очереди, Геллер дёрнулся было выйти назад и ожидаемо упёрся в меня, чертыхнувшись при этом. Шумом, мы привлекли к себе внимание, думал сейчас начнут шептать про наглых энкавэдэшников, но оказалось, что у покупателей не было предубеждений перед грозным НКВД, отнюдь. Первой среагировала элегантно одетая женщина средних лет. — Граждане, давайте пропустим товарищей, им нужнее.

И все люди вдруг отошли от кассы и стали твердить, что нам нужнее. Немного в сторонке, стоял, кажется заставший обоих Александров‐императоров, дедок с палочкой, а разглядев за Сергеичем мою фигуру, решил пошутить. — Заарестовали внучик? Ты не тушуйся, беги, Матрёна его задержит.

Очередь грохнула добрым смехом, а дебелая кассирша сделала вид, что хоть сейчас сдавит майора в своих объятиях, добавляя веселья в общую копилку. Дедуля вдруг прищурился, став похожим на китайца увидевшего летающую тарелку. Разглядел орден с медалью, охнул. — Кувшинов? Николай Кувшинов?

Ёкарный бабай! Такого я не ожидал. Думал оглохну в начавшемся гвалте. Вместо двух булочек на брата, по семь копеек каждая, нам напихали четыре кулька пирожных и всякого прочего, что по мнению присутствующих нам было необходимо. При этом, с нас категорически отказались брать деньги. Нет, на меня не кидались с расспросами и не пытались взять автограф, просто смотрели. А когда мы с майором выходили, дружно заапладировав, люди вышли следом за нами на улицу провожая добрыми напутствиями.

После булочной наш променад пришлось завершить, за нами увязалась стайка малышни лет по десять, замучавшими нас недетскими вопросами о войне. С тоской в глазах, Геллер оглядывал неугомонную детвору и отдувался за нас двоих. Не сумев от них отговориться, мы начали раздавать им пирожные. Думали хоть так получится заткнуть их фонтан красноречия, но это не помогло, когда наши запасы полностью истощились майор махнул водителю следовавшего за нами автомобиля.

— Эх. Хотел тебе прогулку по городу устроить, но разве с этими чертятами сладишь, как ещё за машиной не погнались.

Юрий Сергеевич, ни в госпиталь, ни в школу, меня не вернул – оставил ночевать в здании управления НКВД. Натёртые пилоткой, рубцы на голове воспалились и жутко зудели. Поэтому для перевязки пригласили местного медика, облегившего мои страдания. После процедуры меня накормили сытным ужином из столовой и отправили спать в комнату отдыха.