— Тебя встретит лейтенант Щербаков, Иван Васильевич. Он всё объяснит. Держи, здесь документы. — Юрий Сергеевич стоял у борта, передавая напутствия и плоскую жестяную коробку. — Прощай Николай. Может ещё увидимся.

Зажатый между фанерными ящиками, набитыми парафиновыми свечами и громоздкими запчастями для какой-то техники, сидел с баулом в обнимку и грустил. Всё куда-то бегу, суечусь, барахтаюсь и бац – засосало так, что всё – финиш. Как тот кораблик в весеннем ручье, что плывёт сам, но из берегов не вырватся, да ещё и палкой детишки тычут – направляют. Вариантов у кораблика немного. Если не развалится, может где нибудь в корягах запутаться, а может выплыть на большую воду. Где я сейчас? В корягах запутался?

— Станция Березай, кому надо вылезай.

М-да. Шофёр, мужчина весёлый. Тут не вылезать надо, а заныривать, грязи вокруг по колено. Теперь понятно, почему Сергеич меня пересадил, если уж на полуторке застряли, то энкавэдэшная "Эмка" и подавно бы не проехала. Водитель в возрасте, и с ним молодой лётчик в звании старшины, вылезли на подножки грузовика, обозревая бескрайнюю жижу. Во-во, прямо как я в этой действительности, застряли и не вырваться.

— Слушай, парень. Саныч попёхает за помощью, сами не выберемся. Ты с ним, или?

Или? Епт-ыть. Хрен поймёшь этих аборигенов. Отрицательно мотаю головой. На фиг пачкаться, лучше здесь покемарю.

Проснулся уже вечером. Прислушался. Шелест листвы на ветру. В лесу безобразничают шумные вороны, отбирая у тощей лисицы полуобъеденную зайчью тушку. Людей не слышно. Водила блаженно посапывал лёжа на руле, а старшина, который отзывался на Саныча, до сих пор не объявился. Соответственно, никто к нам на помощь не спешил. Чтобы чем-то себя занять, решил провести ревизию того, что передал Юрий Сергеевич. Начал с коробки, как с более важного для меня. Просмотрев содержимое, доложил туда награды с удостоверением и свидетельство о рождении. Теперь в ней лежат: деньги, в количестве тысячи двухсот рублей, два письма от Сергеича, медицинская карта и сопроводительные документы для оформления в лечебное заведение войскового тыла №209. Для предъявления в номерной больничке: вещевой, денежный и продаттестат на выпускника ШОН В/ч №117 убывающего согласно приказу №354. При себе оставил паспорт и комсомольский билет.

На самом верху здоровенного мешка лежал тот самый утерянный маузер. У пистолета заменили щёчки со свастикой на новые, а кожух затвора отполировали и украсили убойной надписью. Теперь недруги сами будут стреляться, лишь завидев её.

Примерно так выглядела надпись.

К оружию прилагалась плечевая кобура из тонкой тёмно-коричневой кожи, сшитая по моему образцу. Не удержался, скинул ветровку и подогнал сбрую по фигуре. Идеально, под курткой не заметно и совсем не стесняет движений.

Весь баул, по сути, был комплектом обмундирования. Посмотрел в вещевом аттестате, что за богатства мне всучили и офигел от щедрот товарищей из НКВД.

                                                    

Аттестат на вещевое имущество выпускника ШОН В/ч №117

Пилотка х/б

Шапка-ушанка мех

Куртка х/б на вате

Гимнастёрка шерстяная

Гимнастёрка х/б

мундир шерстяной

Шаровары шерстяные

Шаровары х/б

Жилет меховой

Свитер полушерстяной

Рубаха нательная

Кальсоны нательные

Полотенца

Перчатки

Плащ-накидка

Вещевой мешок

Ремень поясной кожаный

Портянки х/б

Портянки теплые

Сапоги яловые

Валенки

Что сделал в первую очередь, так это достал сапоги с портянками. Вокруг машины такая грязища, что потеряю в ней свои ботиночки и никакие сверхспособности не помогут их найти. Оставил в бауле ботинки, тёплые вещи и плащ, а всё остальное запихал в вещмешок, запрятав в середине коробку. Э-ге-гей! Открывай Сова, медведь пришёл! Постучал по крыше, предупреждая водилу о своём переселении, после чего полез в кабину.

***

— ...! Алло! Алло! Вас плохо слышно! Кто говорит?!

— Майор госбезопасности Геллер!!

— Да! Теперь нормально! Я вас слушаю!

— Могу я услышать товарища Щербакова из особого отдела?!

Но вместо ответа, в динамике опять зашуршало недовольными мышами и сигнал пропал окончательно. В сердцах, Юрий Сергеевич грохнул трубкой об стол. Посидел, раздумывая кому можно позвонить ещё. — Алло. Степан Ильич? ... Добрый день. Не появился Щербаков? ... Ясно. Ещё раз вас попрошу – звоните сразу, как объявится. ... Да. У нас нет информации. С аэродромом связи нет, а мне уже надо выезжать в штаб корпуса.... Оставьте информацию у оперативного дежурного, мне передадут... Хорошо. До свидания Степан Ильич.