— У нас в колхозе один тракторист остался и один комбайнер. — Перевёл тему другой Дима, который у окна. — Совсем худо будет. Одни бабы работать остались. Тимофеевна пишет, налоги повысить хотят. Чем зимой кормиться?

Младший политрук Крынкин не стерпел, приподнялся на кровати. — Ты давай не разлагай народ, выдержат твои. Немца погоним всем легче станет.

— Пётр Мироныч, думаете скоро погоним? — Захотел услышать мнение современного коммуниста.

— А ты как думал. Однозначно! Пара месяцев, и наши силы стянутся к фронту. Ты, Николай, просто не видишь всей картины в целом. Красная армия, это такая громадина, что за один день не соберёшь. — Встав на проходе, излагал низкорослый Крынкин своё виденье ситуации, до изумления, напоминая Владимира Вольфовича из девяностых. — Как соберём всё в один кулак, так и погоним гадину фашистскую!

Ясно. Все соберутся, напрягутся и всё будет хокей. А старики, женщины и дети потерпят пока в тылу, спрячутся за широкую спину красной армии, голодая и работая на заводах вместо воюющих мужиков.

Яков Афанасьевич, со своей свитой, уже вышел из хирургического, направляясь в наше крыло и я счёл нужным предупредить разбушевавшегося оратора. — Пётр Мироныч, вот зайдёт сейчас военврач, а вы подштаниках – неудобно получится.

На мои, с завидным постоянством сбывающиеся предсказания, многие стали обращать внимание. Пётр не был исключением, даром что ярый материалист, тут же свернул свою агитпрограмму, решив послушаться моего совета.

— Здравствуйте товарищи. — Вошёл улыбающийся завотделением. — Как настроение?

Все выздоравливающие, кроме однорукого Максима, стали заверять его, что всё прекрасно и жизнь хороша. По разным причинам, но все как один желали покинуть сие заведение. Мы тщательно были осмотрены и выслушаны этим лучащимся жизнерадостью толстячком. — Прялин, Скворцов и Кувшинов, буду вас оформлять на выписку.

Я поспешил прояснить, мучавший меня вопрос. — Яков Афанасьевич, а по мне не приходил ответ?

— Ээ... Николай? Твой знакомый нам так и не ответил, а из части, указанной в направлении, поступило сообщение, что курсант Кувшинов окончил обучение и больше к их ведомству не относится.

— И куда я теперь?

— Извини, это уже не ко мне вопрос, у нас военный госпиталь. Получишь выписку – сходи в комендатуру. Там разберутся.

Утром, оставив пожитки на хранение у Семёна Альбертовича в котельной, приоделся во всё новенькое и, взяв выписку с прочими документами, отправился на штурм комендатуры.

Встревоженный молчанием Сергеича, по дороге зашёл в районный почтамт, где отправил ему открытку с моей героической физией. В одном из оставленных им конвертов, он говорил о том, что после госпиталя вернёт меня в Москву. Для чего, он не уточнял, но думаю намеревался пристроить куда нибудь в своём ведомостве. Хотя, не исключаю, у Берии какой другой замысел был. Второй конверт, пока не открывал, как он и просил. Он так и подписан – номером и с пометкой не вскрывать. Может он предназначался Щербакову? Хрен его знает. Написано не открывать, значит не открывать.

— Откуда говоришь? Из госпиталя? Что за школа? Диверса-анты? — Протяжно переспросил щеголеватый шатен с одной шпалой в петлицах. — Там всё так плохо, что шестнадцатилетних набирают?

Мужик вроде бы правильный, сразу не отфутболил, пытается разобраться.

— Нормально там всё, не пропустят немца, просто я лучшим был... стрелком.

— Что, хорошо стреляешь?

— Из всего и лучше всех. — Честно ответил, потупив глазки от смущения.

— Ха! Боевой парень! А родные что? Живы? — Ощерив в усмешке прокуренные зубы, капитан смотрел мимо меня в окно.

— Погибли.

Он мазнул по мне взглядом, словно оценивал заново. — Пистолет, винтовка, пулемёт?

— Миномёт, зенитка, пушка, гаубица... танк, катер, самолёт.

— Да-а, тебе палец в рот не клади. — Капитан пощёлкал пальцами, что-то разыскивая у себя на столе. — Вот она... Так, смотри. У нас запрос на хороших стрелков из спортивных клубов и сообществ. Курсы снайперов создают. Пойдёшь? Полгода всего.

— Нет товарищ капитан. За полгода я их ничему не научу. Минимум месяцев восемь надо.

— Ха-ха-ха! Шутник.

— Да какие шутки. Как есть говорю. Чему меня там могут новому научить?

— Так уверен в себе? А если проверить? Не забздишь?

Я вытянулся по стойке смирно. — Никак нет. Не забдю!

— Хм-м. Тогда погуляй до обеда, а там съездим кой-куда, посмотрим какой ты стрелок. Ворошиловский, али языком почесать. Смотри, если окажется, что ты пустобрёх, я тебя в такую дыру зашлю...

Какой грозный дяденька. Нет такой дыры, из которой я бы не выбрался.

***