Стянув сапоги, неторопливо перемотал портянки. Я тоже умею нервировать собеседника и тянуть время. — У меня слух хороший и котелок варит. Думаешь меня за красивые глазки позвали в разведроту? — В конце улыбнулся и толкнул его в бок. — Начнём всё заново? Мир?

— Хм-м. Лады. Но, с условием. Ты руку-то из кармана убери и расскажи. Откуда такого нарядного к нам прислали. Только чур без вранья.

— А с чего мне врать-то? Из госпиталя, доброволец.

— Ну-ну. — Почему-то не поверил Илья. — Мне младшего комвзвода дали после двух лет в армии. А тебе – добровольцу, вот так – сходу? Приоделся где-то. Нам на формировании такого не выдавали. Папа генерал?

Старшина думает, что я из блатных мажоров? И беспокоится не из-за моих качеств, как солдата, а за то, что могу постукивать? Бред! Кому это нужно, следить за бойцами в действующих войсках?! — Неа. Отец был майором в Бресте, а звание дали потому, что посчитали достойным. Приоделся в Москве, на курсах диверсантов.

— Я уже вообще ничего не понимаю. — Скрёб он свою бритую голову в раздумьях. — Сначала курсы, потом госпиталь, а теперь доброволец? Не сходится где-то.

А-а-а! Бесит. Моё нежелание быть в центре внимания, разбивается о мой возраст. Всем интересно, откуда этот мелкий шибздик и почему ему такие привилегии. — Выходил с нашими бойцами из окружения, был ранен. Отучился в московской специальной школе. Но возникли осложнения от ранения и меня, вместо заброски в тыл противника, направили в госпиталь. — Я снял пилотку показывая шрамы. — После излечения закончил курсы снайперов. И куда мне с такой подготовкой? В колхоз, на печке лежать, да быкам хвосты крутить? Попросился добровольцем в разведку.

— На, читай. — Дал Илье бумагу, выписанную Степаном Никоновичем для военкома Самохина. Идейный партиец вдохновился тем, что герой советского союза рвётся на фронт и помог попасть в дивизию, минуя бюрократические препоны.

— Курсант Кувшинов Н.И. прошёл необходимое обучение, где показал себя достойным вступить в ряды РККА с присвоением ему звания старшего сержанта. — Медленно и по слогам, Прохорин прочитал короткий текст.

— Видел какой человек подписал? — Забрал и спрятал бумагу обратно. — А ты про папу генерала надумываешь.

Писец, наплёл паутины, теперь не запутаться бы самому, со всеми этими легендами.

— А кто такой гоблин?

***

В данный момент Лаврентия Павловича очень сильно интересовало местонахождение Николая Кувшинова. Настолько сильно, что Геннадию Васильевичу Петренко, заменившему Юрия Геллера на его должности, стало нехорошо с сердцем.

Парня, на которого возлагались определённые надежды, умудрились просрать на ровном месте.

— Что мне докладывать Берии? Пропал без вести? Серьёзно? — Геннадий Васильевич полулежал на кушетке в своём кабинете, отпихивая от себя доктора со стетоскопом. — Да уйди ты уже! — Не выдержав он сорвался на несчастного медика. — Жди за дверью!

Капитан проводивший расследование об исчезновении Кувшинова, проводил доктора внимательным взглядом. — Не настучит?

Петренко только махнул рукой. — Если до конца недели я не приведу парня в управление, мне будет уже всё равно.

— Самолёт с нашими сотрудниками уже приземлился на один из аэродромов Тульского аэроузла, считаю, что сегодня, максимум завтра, у нас будет информация о его местонахождении.

— Если что, докладывать незамедлительно. Но, к семи утра в любом случае явишься с отчётом. — К нездоровой бледности начальника добавилась отдышка, он вяло махнул рукой. — Ладно, иди и позови там врача. Что-то мне не очень.

***

В сторону дальних населённых пунктов, выслали на разведку передовые отряды. А остальные полторы тысячи бойцов занимали оборону, растянувшись вдоль трёх ближайших деревень. На нас возлагалась задача не допустить противника к станции в течение двух ближайших дней, именно столько времени было нужно прибывающим эшелонам на сосредоточение.

Линия сооружаемой траншеи змеилась в обе стороны от меня, сачковать никто не пытался, для себя делали. Острые штыки лопат шумно вгрызались в неподдатливый мёрзлый грунт, под весёлую ругань бойцов. За маты политрук уже не ругал – объяснили, да и самому надоело, это в начале он постоянно делал замечания и грозился отправить на губу, но с руганью-то оно веселее работается, она бодрит.

Большинство, из прибывающих бойцов дивизии, в боях участия не принимали, обстрелянных здесь раз, два и обчёлся. На нашем участке, таких человек пять, которые ходят и раздают "умные" советы. После беседы наедине, с одним таким ветераном, политрук утихомирился. "С матом страх выходит, он для них отдушина". — Объяснял молодой, но уже повидавший красноармеец. — "Не надо людей политикой давить, лучше работой загрузить и личным примером подбодрить".