Застегнув пуговицы на ширинке, лейтенант Сиверцев зевнул, широко раскрыв рот, потянулся и с наслаждением почесал себе между лопаток. Кинув случайный взгляд на занесённую порошей тропинку, отбросил только что закуреную папиросу и бегом помчался обратно в домик. Судя по двум цепочкам следов, пока он выходил в туалет, кто-то успел войти внутрь и уйти не замеченным. На кровати лежала записка от Николая Кувшинова, а на полу лежал вещмешок набитый картами, бумагами и немецкими солдатскими книжками.

У вас для меня информация. Говорите, я слышу.P.s. мешок в подарок.

Сплюнув от огорчения, пару минут Леонид собирался с мыслями. О таком варианте они с Женей Лобановым не подумали. Рассчитывали на личную беседу, в которой ориентируешься на реакции собеседника и соответственно, можно дозировать тот объем информации, который будет достаточным для получения нужного результата. Он ещё раз прочитал текст. Информацию ему подавай. А какую? Те обещания, которыми ему разрешено убедить парня, сейчас прозвучат глупо и неправдоподобно. Выдавать всё подряд, включая приказ, лично полученный от Лаврентия Павловича? Мля-а-ать! Лейтенант бросился к планшету висевшему на спинке кровати.

— Николай, требую вернуть то, что ты взял. Немедленно! Иначе... Пф-ф-ф. Пожалуйста, верни документы, мне их надо доставить в Москву. Очень тебя прошу. — Леонид обхватил голову, представив, что с ним будет за потерю совсекретных документов. — В общем, мне разрешили обеспечить тебя всем, чтобы ты не захотел, обещали выполнить любую просьбу и гарантировали полную безопасность. Как видишь, приказ подписал сам товарищ Берия. Пойми, никому не выгодно тебя арестовывать, или причинять какой-либо вред, только врагам. Ты нужен в Москве, я знаю о том, что ты успел здесь сделать, и поверь, завидую твоим возможностям. Хотел бы уничтожать фашистов, как ты, но вместо этого выполняю другую работу, не менее важную.

***

Забравшись поглубже в лес, сидел у костра, разогревая в котелке вчерашний кулеш. Геллера жаль, хороший мужик был, хоть и конторский, и был себе на уме, но с ним бы я поработал. Этот крепыш, капитан Семёнов, тоже не похож на подлеца и искренне верил в сказанное им, и про Берию не соврал – да, встречался и передал слова наркома в точности. Но говорил ли Лаврентий Павлович правду? И о загадочном профессоре ни слова не упомянул, не прочитай я письмо, так бы и не узнал о планируемых опытах.

Только что закончил перебирать стопку подписок о неразглашении, собранных со всех, с кем я общался, начиная с того момента, как попал на формирование дивизии. Присланные за мной гэбэшники восстановили по часам эти дни до моего ухода из расположения. В планшете были показания свидетелей, включая их домыслы и рассуждения, особенно, меня заинтересовал пересказ моих слов про гоблина, ведь старшина погиб и никак не мог поведать этого. Я посмотрел на подпись, какой-то Аверьянов В.Ф. Нет, не знаю такого, скорее всего, Илья кому-то из своих знакомых успел рассказать об ушастых зелёных уродцев. Поражаясь размерам проделанной гэбэшниками работы, думал над тем, как мне поступить. С одной стороны, пока идёт война, я могу вволю нагуляться, заниматься пострелушками, кошмаря фрицев, а потом, спокойно выполнить задуманное. С другой же – мне светит постоянный контроль и выполнение, не всегда приятных заданий. А в конторе по другому не бывает, тут тебе и служба собственной безопасности, и политика, где, как бы не больше грязи и мерзости. Есть и другой вариант, я могу влезть куда не следует и помешать кому-то из кремлёвских небожителей, и тогда меня прихлопнут, как надоедливого комарика. Могут и превентивно, если узнают, что я представляю для них опасность, а они обязательно узнают, от таких людей секретов нет. Это же змеиный клубок, где выживает не сильнейшие, а самые хитрые и приспосабливаемые. Яркий пример таких приспособленцев, это Хрущёв, попадёшься такому в поле зрения — раздавит. А может согласиться и самому раздавить нескольких таких гадов?

Прикончил остатки еды, запив морсом из фляги, закидал костёр снегом и достал из кармана монетку. Орёл или решка?

***

Спрашивается, на хрена влез в эту кашу, не я же её заварил. Это всё он, Терентьев.

Дело было так, кинул я монетку, ещё раз подумал, а после, пошёл к Фёдору – попрощаться, а там эти гаврики – Сергей, Никита и почему-то Алекс, спорят за мировую революцию. Я, не ожидая от них никаких подстав, всё же соратники, опрокинул с ними по сто грамм, немного посидели, да. Они послушали мои рассказы, посмотрели награды, слегка позавидовали и чуть не побили нашего пленного. Ещё сто грамм, после которых, Федя выступил с предложением. Задумка была хороша, по крайней мере, так мне тогда казалось.

И вот, я здесь.