— Погоди, Георгич, — Нефёдов прервал стажёра, при этом, его усы задрались вверх, показывая, как его веселит это обращение. — Шофёр обратился к нежданному попутчику, руки которого теперь были свободными от пут. — Голодный? Есть хочешь?

Тот, с силой затряс головой, как бы подтверждая, в его животе звонко забурчало. В руках милиционера мигом появилась уже знакомая котомка, откуда, жестом фокусника, были извлечены горбушка накрытая полоской сала с розовыми прожилками и очередное яйцо.

По собственной инициативе, Семён сходил за квасом, где проявил характер, заявив о служебной необходимости, в результате взял кружку кваса без очереди.

Пока блондинчик перекусывал немудреной снедью, Минай Петрович внятно и чётко доложил капитану из Могилёвского НКВД о недавних перипетиях.

— А этот Лигачёв, он кто? — спросил Артём Фёдорович.

— Хм. Из второе управления. Известная в городе личность.

Жугин смотрел на жующего школьника, пытаясь сложить два плюс два. — ... и не говорит? Может придуривается? Бежать не пытался? — На Нефёдова посыпались вопросы.

— Молчит, а там, кто его знает, вроде спокойно себя вёл. Да и чего гадать? Наше дело приказы выполнять, без нас умников хватает. — Рассуждал Минай Петрович. — А то, не ровён час, лишнего узнаешь, или наоборот – ляпнешь не то.

— Это да. Болтать не следует. — Опомнился лектор, но всё-таки оставил последнее слово за собой. — Семён, относи тару, нам ехать надо.

Пять минут спустя, чухнув чернящим выхлопом, "Эмка" развернулась и начала выезжать из парка в сторону станции. Капитан, сидя рядом с подозрительным пареньком, пытался решить этот странный ребус, но ни к каким конкретным выводам прийти так и не смог. "Интересно, кто именно заинтересовался парнем? Политический отдел, или контрразведка? Помниться, на курсах в Минске предупреждали о случаях внедрения детей из-за границы, ведущих шпионскую и подрывную деятельность, может и этот из таких? Ладно, завтра позвоню Зорину, старый хрыч может быть в курсе", — Размышлял Жугин, вспомнив о друге служившем в наркомате ВнуДел.

Очнулся валяющимся на зелёном ковре из спорыша перед крашенным в зелёный цвет палисадником бревенчатого дома. Линии заборов с калитками по обе стороны от дороги – обычная картина для частного сектора. Огляделся, общупал башку и между ног.

Та-ак. Я одет, обут и являюсь подростком мужского пола, а доносившиеся со двора отрывки чьей-то беседы подсказали, что тут говорят на вполне понятном русском языке. Вышел на дорогу и осмотрелся повнимательнее.

Ожидаемо – вокруг не было заборов из профлиста, или пластиковых окон, дощатые крыши одноэтажных домов соседствовали как с соломенными, так и с крытыми железом. Под ногами колышется пыль грунтовки, что тоже ни о чём не говорит, а вот провода на деревянных столбах, то ли большого посёлка, то ли окраины города, подсказывали, что цивилизация здесь не совсем в зачаточном состоянии. Наличие электричества в такой глуши давало разброс от раннего Сталина, до позднего Брежнева. А кое-где и до моих лет так оставалось.

Двинувшись вдоль линии электропередачи, вышел к двухэтажным домам, преимущественно, с каменным низом. Такие, знаете ли, с высоким цоколем и окошечками в нём, а выше бревенчатые срубы. Почему-то, в памяти мелькнуло "купеческие". По логике – камень не дёшев, и два этажа не так легко протопить. Так что вполне, пусть будут "купеческие".

Следуя прежним курсом, углядел в конце улицы длинное одноэтажное здание с высокими оконными приёмами. До него было ещё довольно далеко – пройти вдоль нескольких домов, а затем пересечь площадь. Но, главное я уже увидел – на всю высоту здания красовался плакат с до боли знакомым прищуром над широкими усами. Временной разброс тут же сократился примерно до тридцати лет, ведь при Хрущёве изображения "Отца народов" не вешали – это я точно помнил. Теперь бы найти свежих газет, местечко для лёжки и при этом не попасться в "ежово-ягодо‐берийные" руки "кровавых" чекистов с холодным сердцами. Лютых волкодавов, которыми стращали все последующие поколения.

— Гражданин!

Упс. Накаркал? Повернулся к окликнувшему меня. Ну, что же – они родимые. Оп-пачки! Петлицы. М-да, лучше бы погоны, ладно, с этим потом, сейчас попробуем отбрехаться.

— Кто такой будешь? Откуда? Документик имеется? — Спросил высокий рябой парень лет тридцати.

"Проездом..." — Хотел было начать, но всё заготовленное осталось в уме. Открыв рот, я не смог выдавить из себя ни единого звука. — "Твою ж налево!"