Появившиеся люди в форме отвели нас подальше от здания, где ждали автобусы. Туда уже грузили освобожденных заложников. Сестры я там не увидел, но теперь за нее уже не волновался. Да и, признаться, не хотелось бы ей прямо сейчас врать. А ведь придется! Вот начнет она рассказывать, а потом спросит, где я находился в это время, так сразу и придется.

Конечно, хорошему брату следовало бы найти ее, но я плохой брат. Строго говоря, и не брат вовсе. Спасать ее полез, потому что она принадлежит к моему маленькому прайду, а никто не может наехать на моих и уйти с зубами. Но выслушивать сейчас ее визги и рассказы о том, как их держали в заложниках, не хотелось совершенно.

Нас, кстати, увозили не на автобусе, а в наглухо затонированном минивэне, похожем на маленький локомотив «сапсана». Пока ехали, я еще раз попросил Иру и парней поменьше трепаться о произошедшем. И о том, как я Криком пользовался. Даже причину придумал — мол, Сергей Сергеевич и так в курсе, а больше никому знать не следует. В общем, сделал вид, что я весь из себя секретный сотрудник, внедренный в школу, как раз на такой случай.

А чего меня, такого крутого, пинали все это время? Так легенда же!

Ну и под конец я оборзел окончательно, и пригласил девушку на прогулку. Завтра или послезавтра, когда ей будет угодно. Паша с Владом ошалело посмотрели на окончательно съехавшего с катушек школьного задрота, и обидно прыснули. А вот Принцесса, помолчав секунд тридцать, милостиво согласилась.

«Знаешь, что я сейчас хочу?» — спросила Кукла, когда Малахова с телохранителями вышла у дорогого особняка, где ее тут же встретили люди в черном, а мы поехали дальше.

«Пожрать?» — меня лично мучил голод.

«Не. Кино посмотреть. Как думаешь, первую часть „Крепкого орешка“ реально найти? Все-таки — раритет! Но я бы пересмотрела!»

Ипикайей, мазафака. Я тут уже бессовестно использовал светлый образ Брюса нашего Уилиса. Это тоже его фраза. Из «Крепкого Орешка», самой первой части. Что она значит — почти никто не знает. Что-то вроде, «выкуси, падла!»

Никто не любит получать втык от начальства. Особенно заслуженный, когда тебе и сказать-то нечего в свое оправдание. Но жизнь такая штука — рано или поздно это происходит с любым человеком.

— Другими словами, — произнес Усатый, непосредственный руководитель Ледящева, — Мы не просто прозевали акцию Стикса, но и были фактически спасены мальчишкой-слабосилком?

— Когда вы это произносите, Игорь Владеленович, звучит еще более паршиво, чем на самом деле. — позволил себе пошутить Ледящев. С начальством он был в хороших отношениях.

— Да что ты, Сергей Сергеевич! А мне-то казалось, что хуже уже некуда! — хмыкнул Усатый. — Агентурная работа провалена, дворянская гимназия захвачена, генерал-губернатор Фаридов рвет и мечет, а мне к нему на доклад идти через час. — Но ты, наверное, прав. Тот факт, что серьезных жертв удалось избежать благодаря школяру, заставляет нашу службу выглядеть еще бледнее.

— Ну, не убивать же его теперь.

— Как знать, как знать. — задумчиво прогудел себе под нос руководитель городского Комитета охраны престола. — Да шучу я, расслабься! Еще с детьми мы не воевали!

Ледящев мог бы сказать, что при необходимости, Комитет будет воевать с кем угодно, хоть с детьми, хоть со стариками, хоть с беременными женщинами. Но — зачем? Его шеф и сам прекрасно это знал.

Ситуация действительно выглядела хуже некуда. Группировка Стикса совершила то, чего ни одной банде Козырей не удавалось уже много лет. В самом сердце столицы захватила целую школу для одаренных под носом у спецслужб и службы охраны Великих Домов.

До этого подобное удавалось только Тузам — легендарным преступникам и террористам, который, хвала всем богам, уже мертвы. С тех пор Комитет охраны престола здорово закрутил гайки в сфере безопасности, по крайней мере, в Москве и других крупных городах империи. И максимум на что хватало Козырям — устроить небольшой уличный дебош.

С жертвами, разумеется, и разрушениями, но пока дело касалось простецов, власти мирились с подобными сопутствующими потерями в этой войне. Сейчас же — другое дело. Удар был нанесен по новусам. И не просто по какой-нибудь важной личности, которую, как ни крути, всегда можно заменить. Нет, мерзавцы покусились на самое святое в жизни новой элиты — их детей.

Если рассуждать образами и идеями, как это любило делать начальство — тот же генерал-губернатор Фаридов — по будущему!