Появление у костра Кобаго привлекло всеобщее внимание. По особенному хмур, недоволен и зол. Сегодня, двухметровый гигант выглядел в разы страшнее, чем когда-либо ранее.

Тела парней падают у костра, на них приземляется и мычащая дочь. Кажется, ту подташнивало, возможно даже у неё сотряс, но Кобаго не проявлял какой-либо жалости или предвзятости к ней. В его глазах все они одинаковы — все воины.

— Сегодня эти трое выродков опозорили меня, и я прошу прощение! — Внезапно, встав на колено и опустив уши, Кобаго склоняет свою голову перед народом кролли.

Вот этого я точно не ожидал. Думал услышать от него трёхэтажный мат, оскорбления, избиение и порицание, но никак не извинения…

— Это отребье, эти уроды, рискуя нашими жизнями, жизнями наших детей, не нашли места для сношения лучше, чем стена. Мы доверили им свои жизни, взялись их кормить, вооружать, обогревать, а эти твари посмели плюнуть нам прямо в лицо!

Толпа загудела, на лицах их проступило понимание и недовольство. Все, включая доносчика, сообщившего о непотребстве на позициях, напряглись. Зная о нравах Кобаго, тот запросто мог выгнать из поселения провинившегося или, чего хуже, в горяче снести глупую голову с плеч. По естественным причинам, ни первого, ни второго я не мог допустить. Кролли лишь привыкали к правилам и стандартам. Нет, безусловно, они заслуживали наказания, но не столь жестокого. Я готовился вмешаться.

— Я опозорен, и дочь моя, кровь моей крови, этому виной. Староста дал нам оружие, дал нам высокие стены, дал надежду, которую не могли дать даже боги… — Так, ладно дружище, пора завязывать. Слова здоровяка сильно тронули сердца кролли, ещё немного и эти горячие головы крови требовать начнут…

Едва я двинул к костру, как откуда ни возьмись, меня обратно притянула ручка Хохо. Рядом с ней стоял Кобо, на лице его, как и на лице отца, огнём пылала ярость.

— Сегодняшний день, день скорби. Я, гордый отец, впервые почувствовал горечь разочарования в своих детях и за них прошу прощение, в первую очередь у вас, староста. — Повернувшись ко мне лицом, вновь поклонился Кобаго. Чувствуя его настрой, из толпы к костру выбежал и старик Лап-лап, так же рухнувший головой в землю. — Простите, что не смогли оправдать ваших ожиданий.

— Просим прощения… — Повторил Лап-лап за охотником.

Тишина, траурная, гнетущая, повисла над поселением. Все, включая очухавшихся провинившихся, в немом страхе перед свершённым проступком, молчали, не осмеливаясь перебить извинявшихся глав семей.

Ожидание моего слова затягивалось. Все глядели на меня, ждали вердикта, а я… а я хер знает чё делать. Когда я успел стать судьёй? У меня ж ни образования, ни лицензии, да и как я должен наказывать за секс на позиции? Месяцем воздержания, кострацией, изъятием одного яйца⁈

Тяжёлый вздох Кобаго прервал затянувшуюся паузу.

— Староста, вижу вас тревожат тяжёлые мысли. — Не поднимая головы, проговорил Кобаго. — Как воину, мне стыдно произносить следующие слова… Но, как отец и мужчина, завещавший своей жене заботиться о детях, я должен. Прошу, пощадите мою идиотку дочь. Дайте глупому отцу ещё один шанс перевоспитать своё дитя.

Хух…слава богу, Кобаго, мастер же ты нагнетать. Ну конечно, пусть живут!

Мой тяжёлый вздох не остался без внимания толпы. Кролли внезапно ощутили неправильный эмоциональный посыл, всплывший на моём худом лице. На колени пали все, так или иначе, связанные с семьями Лап-лап и Кобаго. Даже сама Хохо, опустившись на колено, произнесла: Пожалуйста, пощадите…

Ощущение, как-будто кто-то по моему приказу сегодня просто обязан умереть, повисло надо мной и моими следующими словами. Как всё так вышло то⁈ Меня что, опять всемирным злом выставить пытаются?

— Я принимаю ваши извинения, Кобаго, Лап-лап. Уверен, вы сумеете объяснить своим детям, какому риску они подвергли не только себя, но и всех нас. — На выдохе, от волнения, едва сдерживая дрожь в голосе, проговорил я.

— Конечно, спасибо, спасибо… — Запричитал Лап-лап, прижимая к своей старой груди головы детей.

— Но… этого ведь недостаточно? — Учуяв выдуманную недосказанность, произнёс Кобаго. Да с хера ли недостаточно? — Староста Матвеем гораздо мягче к нам всем, чем предатель Эрл. Будь он здесь, и случись набег на нас Рыкунов из-за этих трёх, всех бы забили палками.

Толпа одобрительно загудела. Провинившиеся, словно читая мысли здоровяка, покидают объятия старика и один за другим снимают с плеч свои одеяния.

Спустя пару минут я понял для чего. Кобо принёс отцу кожаный ремень с костяной упряжкой на конце. Удары Кобаго и без того несли за собой огромную, смертельную опасность. Теперь, когда он своими ручищами собирался кого-то пороть, это выглядело ещё более угрожающим.