— Чем? Отдашь ей свою еду или, может, еду своего хозяина? Пусть он голодает, да? Ей нужно лечение, еда и покой. Наши целители давно бы помогли, но какой смысл? Вылечить, а потом смотреть, как она и её дети умирают от голода? Где взять еды, да ещё и на пять ртов сразу. Смирись, Муррка, скоро эта семья отправится на встречу с Кровавым кузнецом, и ты ничего уже с этим не сделаешь.

— Еду мы найдём. Отнеси её в дом, — не выдержав, вмешался я, а после, сняв с себя шкуру, накинул на голые плечи женщины.

— Шаман, не глупи, оденься обратно. Хохо не для того выхаживала тебя, чтобы ты на следующий день опять заболел, — рыкнул Кобо, после чего встретился с взглядом также решившегося помочь Боба. Худой сын вождя вернул мне куртку и, скинув с плеч свою накидку, укрыл ею девушку.

— Ты-то куда лезешь, Боб? Это ведь не твоя женщина. И дети не твои. Худой, как палка, слабый, как баба. Тебя даже мужчиной назвать сложно. Думаешь, сможешь без запасов и заготовок на зиму пятерых сразу вытянуть?

— Кобо, пожалуйста, отнеси эту кролли в дом старосты на второй этаж, — менее уверенно произнёс Боб.

— Совсем спятил? Кто ж её пустит в Общинный дом? Да и… второй этаж. Однозначно нет, это недопустимо! — возразил здоровяк, следя за тем, как Муррка берёт малышей себе на руки.

— Кобо, делай, что говорят! — гаркнул Боб, получив в ответ взгляд типа «а ты заставь, сопляк».

— Считай это приказом старосты, — поравнявшись с Бобом, произнёс я, и громила растерянно попятился назад. — В чём дело, Кобо? — наступая тому чуть ли не на пальцы, глядя в глаза, требовал подчинения я, и грозный кролли замешкал.

— Когда зимой они будут мучиться и умирать страшной голодной смертью, вы, шаман, и ты, Боб, сами без магии своими руками выроете для них могилы, — осторожно, словно опасаясь, что женщина в его руках развалится, прошипел озлобленный моим решением Кобо.

Кров, минимум продовольствия и уход целителей. Я дал бедной семье больше, чем мог себе позволить. Дал надежду и своё покровительство, Кобо хорошо мне это объяснил, а после, загоняя в тупик, спросил: «как быть с остальными, такими же, нищими, голодными, нуждающимися в помощи и уходе?»

Ответа на этот вопрос я не сумел найти. Объяснив происходящее как свою личную прихоть, попросил его помочь разобраться с охотничьим бытом племени Кролли. Кобо мой ответ не понравился. Ему вообще многое не нравилось. В особенности люди (кролли), не имеющие запасного плана, и неспособные сами позаботиться о себе. Лишь мой краткий экскурс в некоторые аспекты дарованных мне способностей помог нам со здоровяком вновь найти общий язык. Кобо хотел помочь и защитить племя, и я точно так же. Это нас и сблизило.

Силки из веревок, праща, ловушки-клетки из прутиков, волчьи ямы с тухлым мясом для зверья по крупнее, тяжелее и опаснее. Это всё, на что в своей охоте уповали кролли. Арсенал любителей опустошать птичьи гнёзда оказался крайне скуп на допотопные «ноу-хау». Хорошей добавкой к нашему всеобщему счастливому будущему стало известие, что племени кролли известно о рыбалке. Хотя дела там обстояли в разы хуже. Ребятки бегали вдоль рек, метали копья или ныряли и собирали раков в лесных озёрах. Об удочках местные даже не слыхали. Сети же, в большинстве своём использовали «хищники», кролли не умели их плести, и путам придуманным Лисами могли противопоставить лишь свои условно острые кинжалы.

Около полутора часа потребовалось мне на создание семи клеток-ловушек и десятка метательных копий. Для Озёрных охотников (так кролли прозвали своих рыбаков) у меня так же нашлось пару жизнеспособных идей. Зацепившись мысленно за «тухлое мясо», я создал пару корзинок, а после, привязав их к верёвкам, попросил использовать на рыбалке, предварительно пред забросом накидав туда гнилого мяса. Раки — падальщики, когда они ловятся и где я не знал. Точно так же, как и сработает ли вообще моя идея. Кобо сам назвал её сомнительной и расточительной, но спорить не стал и пообещал передать всё, включая мои пожелания и предложения охотникам соплеменникам в кратчайшие сроки. Пусть здоровяк и выглядел злодеем, отказавшимся от слабых и всего нового, незнакомого, но, плохим он не был, я чувствовал это. В ответ на его упёртость я старался не забывать об условиях в которых он вырос. В действиях его нет умысла навредить, лишь холодный расчёт и желание облегчить, как ему казалось, и без того мучительную, неминуемую смерть всех слабых.