В общем, на детей ушло времени гораздо больше, чем хотелось бы. Мелкие засранцы, только и искавшие внимания со стороны взрослых, забалтывали, засыпали меня горой непонятных вопросов из рубрики: а как, а что, а зачем. Самым плохим в этой ситуации стало их банальное непонимание и незнание устройства мира. Крохам мало кто рассказывал, что такое хорошо, что такое плохо. Не говорили, почему в один день идёт дождь, в другой снег или жара. По сути своей местные дети являлись пустыми и очень жадными до знаний губками, что по воле случая были брошены в засушливой пустыне. И заполнить эту пустыню, информационную пропасть, я решил тем же, чем заполняли её в моём мире. Историями о героях: подвиги Геракла, история о Троянском коне, подвиг трёхсот спартанцев и, конечно же, уместная как нигде история Давида и Голиафа.

Окружённый детьми, неспешно вырезая детали для арбалета, я вёл свой рассказ. Честь, храбрость, доблесть, семья и любовь. Среди моих слушателей наблюдались многочисленные, в основном не участвующие в земельных работах девочки, коим больше всего понравилась история о Джульетте.

Раз за разом при помощи магии получая не то, что желал, я всё своё недовольство (проскакивающий сквозь зубы мат) обращал на «общего врага». Во всех бедах был виноват кто-то другой, невидимый, далёкий, но реальный. Как обычно говорят в телеке: не будь именно «этого врага», жили бы все в мире и гармонии. Только вот, сколько бы врагов ни побеждали, приходили всё новые и новые, во всём виновные «враги».

Правильно ли я поступал, внося в головы детей мысль о войне и смерти? Наверняка нет, это аморально, низко и бессовестно. По глазам детишек я видел, как яростью битвы, описанной мной, заражаются их умы. Как гнев праведный и желание отомстить за столетия притеснений вскипает в детских жилках. Их родители, привыкшие к бегству, считали себя слабыми и беззащитными. Сложно перевоспитать взрослого, прожившего жизнь в трусости и нищете. Но как же легко захватить непорочный, мечтающий о богатствах, пустой ум, а после использовать в собственных нуждах. Хотя… по факту, помогая мне, они спасают себя, своё будущее и будущее своих детей. Со мной у них больше шансов. По крайней мере, так кажется мне.

Арбалет я получил к полудню. Примерно к тому же времени мои доблестные грузчики выполнили пятилетку (дневную норму). Глядя на их замученные, уставшие лица, в очередной раз вспомнил о скудности рациона и об одном ужине, состоящем всего лишь из первого (жидкого) блюда.

Озёр в округе много, есть большая река, рыбы предостаточно… Также есть ловушки для пик-пика и раков, хотя последние ещё никак себя не показали. Видимо, холодная осень — не лучшее время для рака.

Может, стоит увеличить рацион? Добавить обед для тяжело трудящихся?

Осилю ли, хватит ли моих личных запасов? Требовалось провести ревизию, взвесить все за и против, только потом начинать увеличивать рацион… Это было бы правильно. Но моя импульсивность и желание помочь всем и всему затуманили разум.

— Так, мои мелкие помощники, я разжигаю огонь, ставьте воду кипятиться, несите картофель и овощи, из дома возьмите рыбу, будем готовить обед.

Командуя и управляя своей послушной отарой, мысленно подсчитывал и прикидывал возможные убытки. Приблизительно в каждой порции четыреста миллилитров воды, пол картошины или одна маленькая, редис, лист капусты, кусочек луковицы, какие-нибудь грибы и небольшой, едва ощутимый кусочек рыбы. На сто порций приблизительно уйдёт пятьдесят-шестьдесят картошин, два-три кочана капусты, пол ковша всякой зелени и одна рыба кило на пять-шесть. Сытным такое варево не назовёшь, да и вряд ли этим наешься, но… расход продуктов из моих личных закромов увеличивается двукратно. К подобному двойному рациону следует прибегать в крайних случаях. В моменты тяжёлых работ, как сейчас, когда лесорубы пахали в семь потов. В дни морозов, чтобы как-то отогреть худощавых кролли, ну и в преддверии битвы или сражения, дабы хоть как-то попытаться поднять и без того низкий боевой дух.

Сегодня кролли сделали очень много работы. Многое выкопали, практически всё запланированное перенесли. Свою награду они заслужили по праву. Разбив тех на десятки, дабы не замораживать всю работу, к котлу начал подзывать поочерёдно. Первыми шли лесники. Пока те кушали, нарубил ещё деревьев, едва не придушив самого хитрого и ушлого из кролли. Когда все кролли, ведомые общими интересами, трудились в поте лица, спин и рук своих не жалея, надрывались, пыхтели, сын Эрла, хитрый и ушлый уебан, лёг под кустиком и… дрых. Этот сучёныш тупо дрых!

Едва сдерживаясь, зная, что каждое лишнее слово может стать причиной слишком раннего конфликта с Эрлом, я хотел отправить того домой со славами «такой работник мне не нужен». Но, вместо меня, этот же посыл более грубо и доходчиво объяснили другие лесники. Подсрачниками и трёхэтажным матом они гнали его и слали туда, откуда берутся дети. И никакая семейная бронь старосты не могла защитить лентяя от летящих в спину шишек.