— Понимаю, так, пока коровы живы, перенести мясо гораздо проще. Только, вас скорее всего обнаружат, узнают о нашей связи. Бежать станет куда сложнее и опаснее. Всё же, я буду настаивать что бы вы били коров на своей земле. Если нужно, я попрошу соплеменников помочь перенести мясо…

— Ты не понимаешь шаман. — Покачивая головой, прервал меня бык, — Му не станут бежать. Мы отдадим в твои руки наших коров, и последнее что имеем, наши жизни. — Положив руку мне на плечо, с хмурым взглядом смертника, как некогда обращался ко мне Кобаго, проговорил Мудагар.

Предложение щедрое, рисковое, отчаянное. Сын вождя племени Му, не верит в способности своего племени. Он не верит в то что им удастся сбежать. Как и кролли сейчас, он может рассчитывать лишь на два исхода: подчиниться лисам, продолжив жить с позором и в страхе, либо же драться, поставив на кон всё, включая собственную жизнь.

Мы все, в одинаково плохой ситуации.

— Да будет так. Теперь, Му и Кролли, вместе. Дадим хищнику бой, который они никогда не забудут. — Протянув тому руку для рукопожатия, глядя в большие, карие глаза, произнёс я.

— Вместе, и до конца. — Оскалившись, показав жёлтые как моча зубы, тремя пальцами пожал мне руку бык.

Велев девам Му оставаться в нашем племени, Мудагар поднимаем мужчин, в спешке отправляется нести добрую весть отцу. Хохо, отведя меня в сторонку, интересуется происходящим, получая честный ответ. Моё спорное решение, кажется спорным лишь для меня. Племена Му были всегда богаты на запасы еды, а так же разного рода секреты, позволявшие им хорошо питаться и выглядеть. Стоя у входа в дом, Хохо ласково хвалила меня, всячески поддерживая каждое из моих слов. Её глаза, блистая в свете луны, глядели прямо в мои, грудь, прикрытая шкурками учащённо вздымалась, а сама женщины, испуская томные вздохи, всё ближе и ближе жалась ко мне.

В красоте форм своего тела, Хохо уступала дочери, и в сравнение не шла с Мурркой. Но, в умственных способностях, и в красоте своей души, равных себе в этом мире пока ещё не имела. Она знала о наших с ней различиях, в возрасте, в виде, и не хотела настаивать, позволяя мне самому решить как с ней поступать.

Я и заметить не успел, как к концу нашего с ней разговора, мы уже находились возле моей комнаты. Не заметил я и как моя ладонь, прокравшись в её штаны сжала упругую ягодицу, как губы мои, впивались в её горячую, пульсирующую шею. Хохо дрожала подобно листу на ветру. Холодные женские руки, щекотя кожу живота, безуспешно пытались развязать придуманную мною шнуровку на штанах.

— Не, не выходит… — робко выдала та, в момент когда её куртка, рухнув на пол, открыла контур темно розовых, торчащих сосков. Вторая рука моя, скользнув от женской талии к моим штанам, в движение одно развязывает бантик на штанах. Ощущая что скоро останусь с голой задницей, проталкиваю ту к себе в двери. Бережно, словно дорогой фарфор укладываю на шкуры, помогаю снять штаны и забраться под сшитое из обрывков шкур цельное одеяло.

Облизнув пальцы, Хохо влажными ручонками нащупывает моего дружка, удивлённо похлопав ресничками, женщина тихо прошептала:

— Большой, для кролли… — Я скинув с себя лишнюю одежду, прильнув к той всем телом, ничего не ответил. От одной лишь нашей близости, от соприкосновения кожи к этой женщине внутри всё начинало бурлеть, рваться наружу. Зависнув над той, чувствую, как Хохо раздвигает ножки, лёжа на спине приподнимает попку, помогая мне своей ручонкой, найти заветный вход в её дырочку. Опытная женщина, хорошо знала как и что делать, чтобы помочь не опытному мне.

Головка моя, скользнула по закрытым, влажным и скольким половым губам кролли, от чего, из уст той вырвался несдержанный вздох. Найдя то самое место, играясь ещё раз прохожу по верху, затем, опустив голову, губами цепляюсь за торчащий сосочек, и крольчиха вновь тяжело вздохнув поднимает ножки, охватывая ими меня за пояс.

— Хватит играть со мной, мальчишка, давай… — Повернув голову на бок, дрожала Хохо, из нас двоих «этого» она хотела и ждала гораздо сильнее меня.

— А ты попроси, вежливо… — Вновь скользнув по той снизу, шепнул я, и Хохо, понимая что над ней подтрунивают надула свои красные щёчки. «Я почтенная женщина, глава одной из старших семей, и должна о таком просить⁈» — Читалось в смущённых глазах.

Руки её находят мой член, взявшись за того, словно за спасительную палочку, та шепчет:

— Войди в меня, пожалуйста… — И я вхожу.

Всего на пол шишечки, всего на пару сантиметров, после чего, вновь опустив голову на упругую грудь, повторяю движение бедрами. Ещё, ещё и ещё. Крольчиха дугой гнётся, не скрывая своего женственного голоса с наслаждением стонет, ловя каждое мгновение своего женского счастья.