— Конечно-конечно, — заверил Тамур. — Всё будет сделано в лучшем виде.

Как оказалось, прошло два часа с того момента, как землянин заглянут в магазине. Но он был доволен приобретению. Попрощавшись с довольным продавцом, который был рад удачной сделке, Воронцов снова оказался в главном коридоре. После этого он внезапно почувствовал урчание в животе и позывы посетить определённое место. Он принялся искать глазами табличку с указателем на ближайший туалет, и вскоре её обнаружил.

В туалет имелось четыре кабинки. Первая с символом человека в юбке была женской уборной. Вторая с символом мужчины была мужской. На третьей двери был нанесён символ женщины, которая держала на руках ребёнка — с этим тоже было понятно — это уборная и для женщин с детьми. Четвёртая дверь вызвала наибольший интерес у «дикаря» из прошлого. На ней имелся мужской силуэт в юбке и с двумя косичками.

— Бляха-муха! — дошло до него. — И здесь эти извращенцы! — он открыл дверь в мужской туалет.

Алексей уже был готов опорочить китель от сильных позывов кишечника к тому моменту, как попал в уборную. В помещении имелось всего две кабинки, и одна из них была закрыта на ремонт, о чём гласила табличка на ручке двери.

Внезапно дверь второй кабинки резко распахнулась, до жути испугав Воронцова. Из кабинки вышел парень, который едва не столкнулся с ним лбом. Высокий мускулистый блондин с массивной челюстью и небольшим шрамом на левой щеке был облачён в дешёвый и потрёпанный серый комбинезон техника. Такого бугая встретишь в тёмном переулке, и уже в туалет расхочется идти, поскольку справишь нужду в штаны. Взгляд его голубых глаз казался тяжёлым и опасным.

— Асед! — выругался незнакомец.

— Бля! — от неожиданности вырвалось у Воронцова.

— Чего? — от изумления незнакомец застыл в ступоре и широко распахнул глаза. И что самое удивительное, он ответил на русском, чем вверг в ступор уже Воронцова.

— Ты говоришь на русском? Ещё один… — тяжко вздохнул он. — Прямо не космос, а проходной двор. Ещё скажи, что ты из Волгограда! — про себя он подумал: «Куда ни плюнь, одни русские!».

— Да нет, я из Гренобля, — мужчина был удивлён не меньше Алексея. — Меня зовут Жан-Поль. Можно просто Жан.

— Француз? — Алексей напрягся, внимательно наблюдая за собеседником… — Бакулюм мне в… Нет, не мне! Это что-то новенькое. А я Алексей.

Француз тоже изучал Алексея своим сканирующим взглядом, от которого по спине пробежал табун мурашек размером с носорога и показалось.

— Рад знакомству, земляк, — ответил он.

— Слышь, француз, а ты откуда так хорошо русский знаешь? — подозрительно сощурился Алексей.

— Мои родители эмигранты с тех краёв. А ты?

— А я русский, из Волгограда. Земеля, если ты не против, мы продолжим общение после одного важного дела, — Воронцов кивнул в сторону туалетной кабинки.

— Да-да, конечно. Алексей, ты не против, если я тебя подожду снаружи? А то я новичок на станции, ничего не знаю, а с земляком проще.

— Хм… — мужчина заметил у Жан-Поля весьма примечательный перстень, отчего его будто электричеством ударило. На сотрудника бюро времени француз не был похож, следовательно, он очередной нелегал. Но, судя по тому, как он открыто носил пульт, тот у него появился недавно… — Ты бы спрятал эту штуку… Там в меню есть пункт о сокрытии от посторонних глаз. А то сожгут на костре за ересь, или хуже того, припашут, как ишака на галерах…

— Спасибо, — кивнул Жан-Поль. — Так и сделаю.

Алексей оставил удивлённого земляка снаружи кабинки, закрыл дверь и, наконец, с довольным видом опустился на унитаз. Его переполняли противоречивые эмоции от любопытства до опасения. Желание справить нужду тоже никуда не делось.

Его одолевали мысли о том, кто его новый знакомый? Случайно он не тот самый путешественник во времени, который поднял переполох в бюро, после чего их всех собрали здесь? Неспроста этот парень оказался здесь, ох, неспроста!

Закончив заниматься важным делом, Алексей помыл руки и вышел из кабинки, по привычке вытирая мокрые руки об штанины.

Пытаясь скрыть эмоции, он обратил к новому знакомому:

— Жан, ты из какого времени?

Француз расплылся в улыбке.

— Я родился в тысяча девятьсот восьмидесятом году. Если быть точным, то третьего июня.

— Ого! — губы Воронцова невольно расплылись в улыбке. Его обрадовало, что парень из того же времени и с той же планеты, что и он. — Ты тоже из двадцатого века! Рад, что будет с кем поговорить. Прости за нескромный вопрос, а ядерную войну в двадцать первом веке ты застал?

— Асед! — вырвалось у француза.

— Не знаю французского, я немецкий в школе учил, но нутром чую, что это матерное выражение. Получается, что застал? — прищурился бывший сварщик.