«Спокойно, Сокол, – осадил я себя. – Она лучше всех знает своих детей. И понимает, кто на что способен. И что мордашка у Джессики, когда она предложила нам „чайку“, была уж очень проказливой…»

Уголки губ дёрнулись, и я зажмурился. Неужели я понравился Флоренс, но приличия не позволяли женщине признаться в этом? И тогда она воспользовалась помощью дочери, сделав вид, что не знает о зелье?

Хотелось смеяться, плясать, обнимать свою женщину и выдумщиков-детей!

Но сначала я должен жениться. Надо узнать, как это делается, ведь в Шааде нет церквей или загса. А кольцо? Где я достану кольцо? Я не маг! Может, Джонатана попросить? Флоренс умело действует через скатерть, а вот у её сына не всегда выходит получать то, что пожелал. Всё же работа над даром предстоит ещё серьёзная.

Я уже представлял себя в чёрном костюме с галстуком, а Флоренс — в роскошном белоснежном наряде, как мне облизали ухо.

Резко обернувшись, я столкнулся нос к носу с Пёселем Лаврентьевичем и, ощутив себя так, будто благополучно вывалился из окна, заорал.

Собака, не открывая глаз, присоединилась, выводя ноту настолько высокую и чистую, что оперный певец сожрал бы от досады палочку дирижёра! Болтая лапами, животное бежало за кем-то во сне и таранило при этом мои барабанные перепонки.

Я сдался первым и, замолчав, заткнул уши.

Пёс тоже замолчал и, пробормотав: «Куда ты от меня денешься, подлый магнус?» – свернулся клубочком.

Я сел и потёр горящее лицо.

– Приснится же… Свадьба? Сокол, полёту твоей фантазии позавидовали бы и бабочки.

Дверь распахнулась, и в мою комнату влетел косяк поделок из папье-маше. Будто вызвал! Они покружились под потолком и, видимо, не дождавшись приказа, покинули помещение. Я поднялся с постели и, ощутив неожиданное головокружение, покачнулся.

– Да что такое? – проворчал, опираясь о стену.

Когда тёмные мушки, что заплясали перед глазами, рассеялись, я шагнул к выходу. Затылок ломило, да и всё тело тоже. Возникло чувство, что я не камин, а целый замок построил. Причём в одиночку. Едва передвигая ноги, с трудом спустился по ступенькам, и каждый шаг отдавался болью перетренировавшегося спортсмена.

Когда оказался внизу, беспомощно огляделся в пустынном холле. Здесь даже Герман не пробегал! Пахло свежестью и цветами, а на диване блестел магический шар, с помощью которого Флоренс частенько связывалась со своей подругой. Значит, хозяйка замка недавно была здесь.

Я двинулся к входной двери, как стекло вдруг осветилось, будто мигнуло изнутри. Остановившись, я недоумённо посмотрел на шар — сейчас тот казался тусклым. Может, это мелькнул луч солнца, отразился, вот и показалось? Пожав плечами, снова направился к выходу, как услышал треск и глухой мужской голос:

– Неприкаянная душа-а-а…

Я замер и вздохнул: наверняка это Устин. Флоренс отзывалась о нём не иначе, как о великом и ужасном. Мол, он самый сильный страж Шаада, и только яйца зверорыб круче его!

Я недовольно скривился: бла-бла! Но отвечать было нужно. Я действительно в Шааде гость и лишь благодаря доброте Флоренс, которая могла бы вышвырнуть меня из мира, нахожусь здесь. Да и с соседями стоит поддерживать если не дружеские, то хотя бы нейтральные отношения.

Развернувшись, я сделал шаг к дивану.

– Что?..

Да так и застыл, с ужасом глядя на это.

– Впусти меня, неприкаянная душа-а! – Шёпот существа, казалось, прошёлся шкуркой по нервам.

И тут меня с места снёс маленький вихрь, оказавшийся Джессикой. Наваждение немедленно разбилось. Девочка обняла меня и, прижавшись так сильно, как могла, завизжала:

– Сокол, ты в порядке!

– Джесс, ты когда-нибудь его добьёшь, – со смехом прокомментировал Джонатан.

Сестра показала ему язык.

– Сначала тебя.

– Злюка!

– Язва…

– Не! – По полу прогрохотали ходунки Агнесс. Сама она, удерживаясь в конструкции, бежала ко мне со всех ног и, размахивая поварёшкой, угрожающе кричала: – Не-не!

Я смиренно приготовился к звенящему посвящению в адепты маленькой шалуньи, как малышка внезапно остановилась и протянула мне своё грозное оружие.

– Ня-а!

– С-спасибо, – опешил я, принимая подарок. Впервые она добровольно отдала свою любимую игрушку. С подозрением покосился на детей. – А почему вы такие добрые? В брюки клея мне налили? Табуретки в столовой подменили на живые? Или…

– Саша? – В холл вошла Флоренс. Женщина замерла на пороге и обеспокоенно осмотрела меня. – Почему вы встали? Как себя чувствуете?

– Э-э… – Я уже не знал, что и предположить, поэтому ухватился за самое очевидное. – Я что, вчера переборщил с зельем Джессики? Хлебнул лишнего и отключился? – Обхватил голову ладонями. – Ох, простите! Сильную штуку ты сварила, детка. Могучие в Шааде грибы! Чувствую себя так, будто на меня потолок рухнул.