Бабушка предложила шкафы от стенки всем разделить. Но тут неожиданно выступил Наиль. Я, говорит, стенку маме купил и телевизор тоже — пусть ей и останется. Упёрся просто рогом. Я смотрю — блин, ещё немного, и до ругани дойдёт.

— А давайте, — говорю, — чай попьём, успокоимся все, подумаем?

И пошли мы с бабушкой чайник ставить. А остальные, главное — шурх — и к себе по комнатам разбежались.

— Ну, и что ты? — спрашиваю. — Расстроился ведь он.

Бабушка аж растерялась.

— Да куда мне такую громадину одной?

Логично, конечно, но…

— А мы тебе комнату выделим, которая побольше. Один шкаф можно будет мне поставить, чтоб у тебя не тесно было — вот и всё. Смотри, там комната чуть-чуть покороче нашего зала, — я достала для наглядности техпаспорт из шкафчика, — прямо по длинной стене ставим, как у нас сейчас есть. Только вместо моего шкафа с документами — плательный, в уголок. А напротив твой диван. Ковёр этот же тебе постелим, второй на стенку повесим — и всё, ты у нас богатая невеста!

Баба Рая засмеялась.

В кухню заглянула Даша:

— Ну что? А то Наиль там дуется сидит.

— Скажи ему, пусть не дуется, — успокоила я, — придумали мы, как стенку бабушке поставить.

А взамен я им стиральную машинку подарю. Автомат! А то неудобно будет туда-сюда через площадку с бельём таскаться.

ПЕРЕЕЗЖАЕМ!

Боже ж мой. Живёшь себе и думаешь, что у тебя не так уж и много барахла — у тут — бац! — переезд! И оказывается, что вещей у тебя — ну просто дохрениллион!!! Их так много, что кажется, будто они не влезут в грузовик! А, нет, не кажется. Кузов наполняется до отказа, и грузовик, в сопровождении двух жигулей — всё битком набитое — проезжает примерно километр, чтобы все действия повторились в обратном порядке. И так два раза.

Люди втаскивают вещи в пустые гулкие квартиры и радуются, и упирают руки в бока, озираясь и говоря что-нибудь в духе: «Ну, хоть в футбол играй!»

Но вскоре кучки, громоздящиеся посреди комнат, становятся такими большими, что очевидно — в футбол играть всё же вряд ли получится. А потом, вслед за большими и сильными людьми, заходят люди поменьше и поизящней, и, оглядываясь, говорят уже совсем другое: «Диванчик бы сюда, да?» — «Стена совсем голая…» — «А мы этажерочку поставим!»

И ты понимаешь, что гулкие пещеры скоро превратятся в гнёздышко. И будет там тепло и уютно.

Такие вот мысли посещали меня, пока я наблюдала за двором, наполненным людьми, машинами, вещами и всяческой суетой.

Лифт непрерывно был занят жильцами, поднимающими наверх очередные тяжести, и мы с бабушкой решили потихоньку топать так.

— Ну, ничё! На третий этаж-то я залезть ещё могу! — гордо сказала баба Рая, когда мы наконец добрались до своей квартиры. — Ступеньки тока как будто повыше чем в том доме, да? Ноге непривычно.

Ступеньки в девятиэтажках реально были чуть выше. Выше в доме потолки, толще перекрытия, а ступенек на этаж всего на две больше. Пара сантиметров высоты на шаг сильно с непривычки ощущалась.

— На самом деле, я б совсем про другое переживала, — а тут реально было, о чём переживать, — пошли, чё покажу.

Мы обошли вокруг кабины лифта и остановились перед новенькой, пока ещё чистой и блестящей трубой мусоропровода с прикрытым люком.

— Это чё такое?

— Мусоропровод. Открываешь крышку, кидаешь мусор.

— Прямо вот так? В доме? — удивилась баба Рая.

— М-м-гм. Сперва здо́рово. Потом не очень.

— А вонять не будет?

— Внять — это фигня… — и я рассказала бабушке, каким нашествием крыс всегда заканчивается это прекрасное сооружение.

Бабушка сурово сдвинула брови. Вы можете не верить, но в старом доме у нас крыс не было. Иногда, очень-очень редко, появлялись мышки. Из леса приходили, должно быть, потому что на длинных домовых мышей они вовсе не походили — мелкие полёвки.

— Ладно, пошли, — махнула рукой бабушка. — Разберёмся с этим… мусоросборником.

Вечером весь дом гулял новоселье.

Нет, неправильно я говорю. Отмечали переезд. Потом люди всё расставят, что-нибудь подкупят, а может, и подкрасят, люстры развесят — в общем, наведут полный ажур. И вот тогда-а-а будет новоселье. А пока народ радовался новому жилью — на скорую руку, но от всей души. Гудёж стоял! С балкона слышно было, что там и сям хохочут, поют, даже гармошка где-то играла. Мы по очереди прошли все три квартиры, в каждой подняли по тосту (из напитков — «Спотыкач» (сладкая черносливовая наливка местного ликёро-водочного завода «Кедр»), «Охотничья» (с глухарём на этикетке, сорок пять градусов, между прочим!) и лимонад «Саяны» (шикарная вещь, наш ответ пепси-коле).

Как вы понимаете, народная мудрость в своей пословице «два переезда как один пожар» исходит из жизненных реалий. Потерь, конечно, не в пример меньше, но трам-тарарам и всё кувырком.