Позднее доступ будет вестись через запись полиции внизу подъезда, но, это когда появится постоянная квартира у Старца. Правда, именно князь Юсупов пройдет через черный ход и выманит Старца на смерть, ну, это еще в будущем случится должно было.

Живет Старец Григорий довольно открыто, поэтому на входе в дом меня встречает одна женщина, почти его секретарь, та самая Акилина Никитична, занимающаяся ведением его хозяйства.

Когда я звоню в дверь, открывает ее именно она:

— По какому делу к Старцу Григорию изволите проситься? — быстрые черные глаза осмотрели меня и, похоже, что мой приличный вид ее успокоил вполне.

Не юродивый и не женщина в слезах за советом по жизни тяжелой.

Сама немолодая, но, глаза странные и интересные.

— По личному, уважаемая. По личному и для сугубо секретного разговора со Старцем Григорием. Передайте, что есть у меня для господина Распутина информация, — важно заявляю я.

— Как доложить? — на неподвижном лице заведующей доступом к Старцу Григорию ничего не меняется, она уже давно привык к разным странным гостям своего хозяина.

— Жмурин Сергей, из разночинцев.

Я хорошо знаю по источникам, что Старец тянется всей душой к высшему свету, а таких, как я, разночинцев не очень жалует. Ну, совсем он году к четырнадцатому избалуется вниманием высшего света, все же тянется его душа к графам да князьям родовитым. Что и не удивительно для когда-то простого сибирского мужика, понимает он очень хорошо уже, что с каждым таким знакомцем или почитателем его талантов сам становится сильнее и влиятельнее.

Но, все же не считает, что время общения с простым народом удлянего прошло, не только князья и императоры ему интересны. Принимает постоянно и обычных людей, благословляет и дает советы, так что такое дело богоугодное ему идет явно в зачет.

Но, тут мне придется нажать на него как следует и огорошить блаженного Григория своим знанием будущего.

И особенно тем, что его бывший приятель иеромонах Илиодор сможет убежать из страны через Финляндию через пару лет. Убежать и писать не переставая всякие разоблачающие Старца книги, ну и императорскую семью тоже.

Нужно нам с Григорием такое унижение? Агентов там за ним с ледорубами отправлять постоянно? Нет, конечно!

Через Финляндию, которая теперь как бы совсем отдельная страна и имперских чиновников посылает далеким лесом.

То есть, въехать в нее может каждый свободно, а вот отправлять правосудие или хотя бы хватать преступников царская власть не имеет здесь права по дарованной из лучших побуждений вольности.

Хотя, Распутин и так здорово на бывшего приятеля разозлился, ответил через царя за это дело церковной ссылкой во Флорищеву пустынь Владимирской губернии, из которой тот до сих шлет проклятия и свои многочисленные откровения жадным до скандалов газетчикам.

Ну, и одновременно с этим выставляет государя Николая Второго дурачком рогатым.

Вот, недавно подал прошение о снятии сана и в декабре этого же года его получит от Святейшего Синода после полугода уговоров.

По всем признакам доведет одну из своих дочерей божьих, частично душевнобольную Хионию Гусеву, на которую он имеет очень большое влияние, до попытки убийства Распутина купленным за три рубля кинжалом на рынке.

И оплатит ей дорогу сам или через кого-то до Тобольской губернии, не своими же ногами она туда добралась с Дона.

Получив внезапно первый удар в живот, Распутин отбежал в сторону и сбил ее с ног валяющейся на земле оглоблей, насколько я помню историю.

Видно, кстати, что дурное дело — заразное оказалось, вскоре, через пять лет от того случая уже ее родная сестра, Пелагея Гусева, так же нападет с ножом и ранит Патриарха Тихона на паперти храма Христа Спасителя.

Но, это уже случится при революционной власти, поэтому наказана она не будет.

Так что вот этого бегства допустить нельзя никак, пусть даже придется чертова иеромонаха грохнуть лично мне снова. С ним-то особых проблем не возникнет, надеюсь. Хотя, у него то как раз имелись в Царицыне тысячные толпы горячих почитателей и даже в ссылке кто-то из них, наверняка, остался.

Правдой еще окажется и то, что он смог получить у Распутина одно из слишком откровенных писем Александры Федоровны и других княжон. Тем более, случилось это еще в 1909 году, помешать случившемуся я никак не могу.

Если, конечно, не придется мне перенестись для лучшего эффекта на несколько лет назад еще раз.

Вполне возможный для меня вариант. Я не очень рассчитываю, что мои задумки получатся с первого раза, а вот уже с полученными знаниями о жизни и новыми документами вполне возможно так поступить.

Если у меня еще останется такое желание работать с Николаем Вторым и его семьей.