Заводила же явно заметил, СКОЛЬКО купюр еще осталось в кошельке. И мгновенно пересчитал их количество на граммы. А там и до вопроса «А че еще у них есть⁈» недалеко! Ну и вывод «А стоит ли этих богатеев потом вообще в живых оставлять после того, что УЖЕ произошло!».

— Так, ладно, мне это надоело! — улыбнулась Кареева, вдоволь насладившись хоть и грубоватым, а все ж таки восхищением своими прелестями. — А ну рванули отсюда в ужасе, шавки подзаборные…

Монолог Маргариты затянулся примерно на минуту. В это не слишком-то большое время она умудрилась вместить очень много полезной информации как о самих придурках, так и об их сексуальных связях друг с другом, а так же возможном родстве с самыми неприятными тварями, каких она только смогла вспомнить. Изредка девушка сбивалась и путалась с кем там связь родственная, а с кем противоестественная, но это ее ничуть не смущало, и она продолжала глаголом жечь сердца уличных «подшибателей».

Едва ее прекрасно поставленный голос смолк, наступила тишина столь густая и тяжелая, какая только могла бы случиться в питерском дворике колодце посреди ночи. Кирилл и Иришка явно не ожидали такой тирады от представительницы Великого рода, а потому застыли, пораскрывав клювики. Я же просто зажмурился от удовольствия, стараясь сохранить в памяти особо экспрессивные места. Придурки же соображали кому именно и ЧТО именно сейчас сообщила хрупкая на вид девушка.

Вот всегда подозревал, что легкое платьишко на девице вводит мужчину в заблуждение насчет ее способностей!

— Значит так, — решила Алена. — Я — Громова. У вас три секунды, чтобы смотаться отсюда в ужасе!

А вот это заявление они поняли прекрасно. Вот только превратно. А потому совету доброму не последовали, а гнусно заржали, буквально тычками пальцев обозначая над кем именно. В чем-то понять их можно было. Если бы они приняли заявление за чистую монету, то означало бы это только одно — все они уже трупы. Такого отношения к наследницам Великих родов не простит никто и никогда.

— Ой!.. — зажмурилась Ирина, прекрасно понимая, что сейчас начнется.

— Ну ладно! — пожала плечиками Громова. — Я разожгу?

Мне ничего не осталось, как сделать приглашающий жест рукой. «Как говорил один великий человек, если драка неизбежна — бей первым!» — так нас всегда Санни наставлял. Да и Старшенькая Громова тоже.

Алена справилась в три секунды. За это время она плавно выполнила два шага, а на третьем ее точеная ножка четко и резко взметнулась к паху заводилы.

— А… А… А… Ааааа, — попытался было завизжать тот, опадая на землю, но воздуха ему явно хватало лишь на прерывистые всхлипы. Зато фальцетом.

— Ооооуууу, — протянул я негромко.

Каким бы не был уродом этот наркоша, но даже у меня ТАМ что-то екнуло, а коленки на миг дрогнули.

— Да ты млядь! — рявкнул толстяк, которого дурман еще не успел иссушить до состояния скелета, бросаясь вперед.

Громова даже не обернулась. Зато включилась в работу Кареева, хлопнув сложенной лодочкой ладонью прямо по носу придурку борову.

Хрррр!..

Я так и не понял, треск ли сминаемых хрящей, аль хрип нападавшего услышал.

— Они убьют их! — завизжал Ольденбургский, артистично прикрыв рот ладонями в непритворном ужасе.

Хрясь!

Как раз этот миг выбрала Рита, чтобы сломать попытавшуюся дотянуться до ее нежного тельца грабку загребущую. Кстати, грабка эта, пока еще была целой, сжимала рукоять неплохой такой финки.

— Ох! — выдохнула Иришка.

— Банзааааай! — завизжал было какой-то шнырь, попытавшись напрыгнуть на Алену со спины. Та легко ушла в сторону, «оставив» лишь острый локоток на траектории полета поклонника японских пилотов-смертников.

Очередной «хрясь» отразился от стен.

— Ты… Поможешь? — вновь подергала меня за рукав девушка.

Пришлось приложить некоторое усилие, чтобы изобразить испуг на лице, согнав с него выражение искреннего любопытства, прежде чем обернуться.

— Нет-нет… — зачастил негромко. — Они и сами, видишь?..

Иришка видела. А я поразился ее выдержке. Она не позволила и тени презрения скользнуть по своему лицу. И вот совершенно не явно, то ли она уже столько инвестировала в проект «Демичка», что не желает отступать, то ли действительно считала, что «ее мальчик» не должен связываться с плохой компанией.

— Они же убьют их!!! — в очередной раз взвизгнул Кирилл, наблюдая за тем, как стремительно тают ряды «тех».

Уставшие за последнее время девочки с удовольствием и пылом демонстрировали, что слабый пол — это гнилые доски, а вовсе не две уверенные в себе и дерзкие красавицы.

Кстати, Ольденбургский на подмогу тоже не спешил. Лишь ладони убрал с губ и теперь приложил их к собственный щекам. Мне тут же вспомнилась картина Мунка «Крик».

— Ален, давай с правой! — слегка подзудил я, оказавшейся напротив верткого и худощавого противника воднице.