— Сейчас и проверим, кто у нас такой… умный, — негромко протянула Добрая, задумчиво вглядываясь в проносящиеся мимо фонари и рекламные вывески. Возможно, ее завораживала эта игра огней во тьме.

«Спасибо!» — оценил деликатность Алсу я. Мы оба знали имя этого «умника». Вот только Добрая, оправдывая свое прозвище, не стала называть его вслух. Все-таки мой провал, как ни крути. Столько времени провел с предателем бок о бок и… Хм.

— Кстати, Секач просил передать, что твой отец в расположении Базы. Ему пока не сообщили.

Ну и ни к чему, если честно. Мы доберемся все равно быстрее, а его собственной задачи никто не снимал. Да и, признаюсь честно, я даже порадовался, что Николай Александрович нынче подальше от разворачивающихся событий. Все-таки у него немножко другой профиль работы. Боевик в нашей семье — я. Он потом допросит «поимку». Если, конечно, возьмем живьем.

Но тут уж я расстараюсь. Очень уж мне хочется задать пару вопросов кое-кому в рамках тюремной камеры.

— Прекрасно, — оценил негромко и глубоко вздохнул.

Надо попытаться настроиться на жесткую работу. А это сложно.

— Ты как? — поинтересовались уже все прекрасно сообразившие подружки.

Не сразу сообразил, что именно ответить на столь размытый вопрос в такой ситуации.

— Специфичненько, — нашел я наиболее подходящее определение.

Действительно, сразу же и не разберешь клубок противоречивых эмоций. Осталось лишь прикрыть глаза и попробовать уравновесить нервы короткой медитацией.

— Думаешь, Ирина… там? — спросила негромко Громова.

И тут же состроила виноватую мордашку. Мол, извини, знаю, что нервничаешь, а тут еще я лезу…

— Вероятно, — коротко ответил.

И соврал. Я был почти уверен, что Ирина этой ночью в офисе.

— Вот черт… — едва слышно выдохнула Кареева.

Кажется, огневка представила на миг весь тот клубок противоречий, что сплелся у меня в груди.

— Угу, — кивнул едва заметно.

Глубокое дыхание делало свое дело. Я чуть успокоился и уже был почти готов работать. Пора было «возвращаться» в реальность.

— Как⁈ — удивленно выдохнул, кинув взгляд на пейзажи за окном.

Мы ехали уже практически в центре Петербурга, хотя, казалось бы, только что «прогуливались» по лесу. С другой стороны, именно за это и ценят подобные поселки очень состоятельные граждане империи. С одной стороны, живешь на природе, а с другой до деловых кварталов столицы если и не рукой подать, то добраться можно очень быстро.

— Да ты волшебник! — удивленно покосился я на водителя, с удовлетворением отмечая, что ко мне вернулись эмоции кроме какой-то непонятной тоски от проваленного по сути задания.

— Я только учусь! — заявил тот, успевая проехать перекресток до того, как на нем загорелся запрещающий сигнал.

— Он еще и правила успевает соблюдать! — с легким недоумением в голосе, словно она не верила самой себе, сообщила Маргарита.

Мы тихо, но дружно изобразили аплодисменты. Чужие таланты нужно уважать!

Двадцать восемь минут! Вышли из получаса. При этом никаких проблесковых маячков и «крякалки». Чудеса.

— Вперед, — привычно скомандовал я, первым покидая машину.

Большая часть оружия и снаряжения осталась внутри. Хоть и достаточно компактная, но все же габаритная «бесшумка» мне в тесноте офисного пространства будет только помехой. Пистолет куда сподручнее. А скрытность нам более не нужна. В рамках здания хоть из гаубицы палить можно.

Бронежилет оставил в машине по тем же соображениям. А вот стандартный кинетический амулет оставил. Я ж не идиот! Правда, он от пули, конечно, может спасти… а может и не спасти. Тут как повезет. Но ведь и жилет не панацея! Запреградная травма — штука такая. Может так же запросто убить носителя «доспеха».

— Егор Степанович, доклад! — крикнул я, врываясь в здание.

Старший охранник на глаза попался сразу. Он что-то втолковывал двум своим нахмуренным подчиненным. Кажется, даже внутренняя служба уже «догадалась», что что-то не ладно. Их ведь не предупреждали о том, что объект уже атакован неприятелем. Во-первых, все должно быть естественно, а, во-вторых, зачем провоцировать столкновение там, где его можно избежать. Информация, за которым охотится предатель, уже не имеет особого значения. А имя я и так знаю.

— А, Демид Николаевич, мы тут…

Слушать не стал. Ни к чему. И так понятно, что меня хотят попросить в стороночке постоять, пока умные и умудренные опытом дядьки разберутся наконец, отчего система безопасности здания начала подавать противоречивые сигналы.

— Вскрыть черный конверт с литерой «А», — потребовал я. — Код «Бастион»!