Сейчас во мне кричала истерика, голос разума отступал перед эмоциями.

– Сама-то веришь в сказанное? Нам просто не позволили бы так поступить. Любой шаг вправо-влево отслеживался, а лишние действия вызывали ненужные подозрения. Да и как бы мы жили? Подгузники, одежда, еда – это все нужно купить. А Лиза, лишившись сил, оказалась абсолютно беспомощна. Ее диплом боевого мага превратился в никому не нужную картонку. Так что зарабатывать пришлось мне.

А мне от этих слов только хуже становилось. Даже представить не могу, что пережила моя мать. На какие жертвы она пошла ради еще не родившейся дочери.

– Папа, а сколько еще таких же, как мама? Скольким детям не суждено родиться из-за этого глупого тотального контроля?

– Я не знаю точных цифр, можно только предполагать, что немало. Мне иногда кажется, магию специально уничтожают, изгоняя из мира. Если бы наши силы так хотели сохранить, к магам было бы совершенно другое отношение.

И правда, с одной стороны, всем с детства твердят, как же важна наша сила, какой это великий и уникальный дар. А с другой – если это такое чудо, то откуда столько стремления искоренить нас? Убить нерождённого ребенка моей мамы, хотя потенциально он мог стать Великим? Поощрять браки между магами и обычными людьми? Объяснять все любовью и тем, как она бывает зла! Почему тогда старики рассказывают, что раньше этого не было? Говорят, как бережно еще сотню лет назад хранились все заветы, знания, магические ритуалы… А затем все резко рухнуло?!

– Когда все успело поменяться? Что случилось в нашем мире, что магия стала не нужна? – спросила я вслух.

– Скорее всего, дело в развитии науки и техники. Через пару десятков лет любого мага сможет заменить машина. Уже не нужны зеркала для связи, достаточно взять с собой мобильник. Зачем тратить силы на телепорт, если есть автобус? Да, это медленно, однако пройдет сколько-то лет, и ученые изобретут технологический аналог буквально для любого заклинания. Медицина тоже не стоит на месте. Уже сейчас лекарствами и терапией лечится множество болезней, раньше считавшихся неизлечимыми без магии. Василиса, мы просто становимся ненужными. Нас убирают из этого мира, как опасный элемент.

– Почему? Какое кому дело? Почему нам не дают возможности просто жить?

– Человеческий фактор. Машина не поднимет бунт, не потребует повышения зарплаты. А у людей много желаний. Василиса, ты должна понять одну вещь. Даже когда ты просто родилась, с тебя уже не спускали глаз. За тобой наблюдали, следили. В школе, потом в университете. Я почти уверен, что даже в этой глухой деревне найдется человек, который докладывает, что тут происходит, в компетентные органы. И этот пожар, он не останется незамеченным, поверь. Поэтому твоя задача сейчас как можно меньше привлекать внимание, продолжать казаться бездарностью и пустышкой. Чем меньше подозрений к тебе сейчас, тем проще будет потом.

– И кто этот нехороший человек?

– Я могу лишь предположить. Тот же Терентьев или законник, – пожал плечами отец. – Насчет первого я не беспокоюсь – уже через час я заберу его в столицу. Но со вторым держи ухо востро.

– А если это Матрена?

Мне даже самой стало стыдно, что я могу такую гадость про бабушку подумать.

– Сомнительно. Ей больше ста, на ней даже контрольной прививки нет. Когда она родилась, их просто еще не изобрели. Именно поэтому она, кстати, не здоровается дурацким «Сердце и Вера». Слишком старая закалка в воспитании, чтобы оказаться способной на такую подлость.

Я кивнула. Ёжка располагала к себе, к тому же именно она разогнала толпу просителей и помогла исправить проблему с фантомными кошками. Она не виновата, что все пошло не так, как мы планировали. И тут я вспомнила о другой странной особе в моем окружении.

– Папа, ты что-нибудь узнал о Даше?

– У меня было не так много времени. Все, что я смог, это найти ее медицинскую карточку. – Но тут отец замялся и опять начал подбирать нужные слова. – Лисса, ты же знаешь, есть такое понятие как врачебная этика. Мы, врачи, клянемся не разглашать посторонним чужие заболевания и диагнозы.

– Папа! – твердым голосом начала я. – Мы – взрослые люди. Давай так: если ты считаешь, что мне эти знания ни к чему, то не говори. Но если это поможет мне избежать каких-либо неприятностей, тогда выкладывай. К черту твою врачебную этику.