– А что тебе мешает? Пой! Хоть сейчас бери и пой. Я с удовольствием послушаю. Или ты хотела эстрадной славы и оваций поклонников, кучу букетов и толпы свихнувшихся фанатов? Пой, Василиса, если душа просит, дай ей выход.

Ну-ну… Идти по лесу ночью в дождь и пытаться исполнять распевные вокализы. Что может быть глупее?

– Вы серьезно, что ли?

– Да, вполне. Хотя сейчас все же не стоит. Прохладно, застудишь связки, потом проклинать меня будешь до конца жизни. А я не хочу в гробу ворочаться еще лет сто.

– Скажете тоже, – буркнула, отбиваясь от очередной ветки, которая зарядила мне с размаху по скуле. Кажется, завтра я буду вся в синяках, ссадинах и наверняка с насморком. – Бабушка, а ведь утром я начну задавать вопросы, откуда у меня возникло столько следов на теле. Выходит, вы станете мне врать?

– А зачем ты вообще согласилась на ее условия? – внезапно остановившись, спросила женщина, из-за чего я носом уткнулась в ее спину.

– В смысле? То есть я затупила и можно было бы отказаться?

– Нет, нельзя. Но мне интересно, чем ты руководствовалась?

Блин, сегодня что, все решили у меня так или иначе в мозгах покопаться? Что за минутки психологических консультаций?

– Молчишь? – продолжала Ёжка.

– Это не у вас в голове будут зачистку проводить.

– Но ведь ты сама согласилась.

– Я накосячила, мне и расплачиваться, – подвела итог я.

Разговаривать на эту тему мне больше не хотелось. Тем более что мы наконец-то вышли из леса.

Не знаю, чего Ёжка добивалась своими разговорами, но мне почему-то стало легче. Наверное, смирилась. Подумаешь, сотрут денек из жизни. И вообще, я себя на лицемерии поймала: значит, ради блага Кассандры ей можно что-то подкорректировать, а как себе, так артачусь. Какое задание – такая и оплата. Все законно и справедливо.

И вообще, о чем я только думала, когда решила к менталисту обратиться?

Если меня так легко прочесть, как я вообще смогу прятаться всю жизнь? Радует хотя бы то, что таких «талантов», как Оксанка, один на пару миллионов. Шансы с подобным встретиться минимальны.

«Но ты же встретила, – ехидненько мелькнула мысль. – У тебя в последнее время вообще везение влипать в неприятности. Такими темпами можно еще на кого-нибудь редкого напороться. Сегодня, например, ты драконов упоминала всуе. Готовься, скоро прилетят».

Подумала – и усмехнулась. Хоть в чем-то я могла быть уверена стопроцентно: драконов точно не существует. Уж кого-кого, а их фанатики-ученые и археологи искали не один десяток лет. В конце концов пришли к выводу, что дракон – это собирательный образ динозавра, на этом и сошлись.

Ну а что, вполне похож. Чем птеродактиль не дракон, только огнем не дышит.

Впереди показался домик Матрены, я неосознанно ускорила шаг. Вожделенное тепло манило, а желание переодеться в сухую одежду сводило с ума. Конечно, у меня была идея сотворить мыслеобраз шубки или грелки, но что-то останавливало. Может, бесполезность усилий перед идущим непрекращающимся дождем. А может, глупая наивность, которая все еще надеялась собраться с силами и выставить блок против телепатки-Оксанки.

В деревне было намного светлее, чем в кромешном лесу, поэтому я с удивлением заметила огромную серую тень в небе, которая парила над домом бабушки. Размеры силуэта поражали, такое днем увидишь – заикаться начнешь. Не каждый день воочию удаётся полюбоваться полетом совы с размахом крыльев в метров семь.

– Ну что, Василиса, с Богом? – почему-то спросила бабуся.

– Какая странная фраза для ободрения боевого духа.

– Нечего оттягивать. Пошли сдаваться совушке.

Ну а другого и не остается. Набрать полную грудь воздуха и идти навстречу приключениям.

* * *

Ее голова раскалывалась.

Кажется, еще мгновение – и она разлетится на миллион мельчайших осколков не хуже любого зеркала.

Ощущение, будто в мозг девушки впивались сотни острых иголок и стекляшек. Примочки Матрены уже не помогали, может, потому что отвар, которым они были пропитаны, высох, а может, организм уже привык к этому методу лечения и решил, что ему требуется что-то позабористее.

Анальгин и цитрамон, поглощаемые в лошадиных дозах, тоже не помогали.

Даша металась по кровати в попытках справиться с невероятной головной болью. Хотелось кричать, но сильная девушка не позволяла себе такой слабости. Беззвучно кусала подушку и комкала простыню.

Наверное, в этот момент где-то в столице генерал Разумов удивлялся, почему «кукла» сгорает так быстро, для него жизнь какой-то абстрактной Даши Зубовой ничего не значила. А вот сама девушка очень хотела жить.

«Рак у мамы тоже так начинался, – плыли в полузабытьи мрачные мысли. – Головная боль и провалы в памяти, а потом стало невыносимо. Но она же терпела, никому не говорила, держалась… И мне надо держаться. Если я сейчас расклеюсь, то ей никто не поможет».