— Да, — подтвердил полковник. — Мне это тоже было интересно, и я расспросил многих петроградцев. Похоже, причина во все том же Хрушеве, которого у нас расстреляли в 37-м году. После вашей, простите, смерти до 1960-го года правил Берия, за ним Рокассовский, а после него некий Шелепин. В итоге ни Андропов, ни Горбачев, ни, тем более, Ельцин к власти не приходили и страну не разрушили.

— Значит, все упирается в клоуна… — задумчиво произнес вождь. — Надо же, а я его всерьез не воспринимал… Думал, жалкий, ничтожный человечишко, способный только пресмыкаться. Зря, получается. Столько всего уже вскрылось… Почему же я там оказался настолько слеп?..

Он явно говорил сам с собой, поэтому командир эскадры предпочел промолчать, такие вопросы явно не в его компетенции. Его дело — Родину защищать. И полковник начал размышлять, что необходимо для экспедиции ко второй Земле. К сожалению, корабли все еще требовали ремонта, а за месяц многое сделать не получится — здесь нет стационарной верфи, на которой были бы проведены все нужные работы. Придется, пожалуй, попросить о помощи Инголина. Эх, ему бы в эскадру такого инженера! Редкий мастер, способен выдумать то, что никому другому в голову не придет. А ведь он на «Петрограде» не один такой. Удивительно хороший экипаж подобрался на этом супердредноуте. Видимо, каждого тщательно подбирали. Сейчас инженеры эскадры, включая главных инженеров «Иосифа Сталина» и «Александра Шелепина», стажировались у Инголина и Москитина. Им уже внедрили импланты и начали загружать пакеты данных. Очень толковая технология, надо будет обязательно ее позаимствовать!

— Что ж, товарищ Красовский, я рад, что вы с нами, — нарушил молчание Сталин. — Когда экипажи готовы будут принести присягу Советскому Союзу? Я понимаю, что вы ее уже приносили, но сейчас она будет оформлена, как магическая клятва, что полностью исключит предательство.

— Мы готовы в любой момент! — вытянулся полковник. — Разрешите идти?

— Идите, — разрешил вождь. — В приемной подойдите к товарищу Поскребышеву, он выдаст вам ордера на квартиры для офицеров и казармы для рядовых. А также сообщит, к кому обратиться по поводу других бытовых вопросов. В случае любых неустроенностей звоните в мою приемную, я отдал приказ, чтобы ваши звонки немедленно переводились на меня. По поводу ремонта и набора в экипажи завтра обратитесь к Лаврентию Павловичу на Лубянку.

— Будет исполнено! — наклонил голову офицер и покинул кабинет.

Сталин проводил его задумчивым взглядом и снова закурил. После лечения в медкапсуле его здоровье вернулось к норме, даже рука снова была сильной, теперь вождь мог работать в полную силу, не боясь надорваться.

* * *

Немного освоившись в огромной, четырехкомнатной квартире, которую ему выделили в доме спортивного общества «Динамо», полковник Красовский решил сходить в ресторан неподалеку — в квартире еще почти ничего не было, а есть хотелось. Деньги имелись, содержание офицерам эскадры выплатили сразу за три месяца, и, по местным меркам, немалое. Ему страшно не хватало привычных технологических устройств, все вокруг казалось на удивление примитивным, но одновременно вызывало острое любопытство. Все-таки предки жили, на его взгляд, странновато. Но придется привыкать. Переодевшись в форму местного образца, на изумление неудобную, офицер приколол погоны и вышел на улицу.

К стройному, подтянутому полковнику сразу обратились взгляды женской части москвичей. А уж иконостас орденских колодок на груди офицера и вовсе заставил растаять женские сердца. Вот только эмблема космического флота вызывала у людей некоторую растерянность, поскольку разработали и приняли ее совсем недавно, к ней еще не успели привыкнуть.

Полковник не спеша шел по московским улицам, с интересом осматриваясь — эта Москва выглядела совсем другой, чем та, в которой он вырос. Что ж, ничего удивительного — разница больше, чем в четыреста лет, говорила сама за себя. Из старых зданий в его время остались немногие, разве что вон то и то, а не месте этих стояли высотные башни. Также не хватало потока воздушного транспорта на головой, здесь он был только наземным и на удивление примитивным.

Офицер с любопытством рассматривал москвичей, особенно девушек в легких ситцевых платьях, среди которых попадались настоящие красавицы. Он дома, к сожалению, так и не успел жениться, встречался с одной интересной женщиной, но ни к чему серьезному эти встречи так и не привели. Людмила боялась выходить замуж за космонавта, говорила, что не хочет остаться молодой вдовой. Что ж, ее можно было понять — необъявленная война с американцами и европейцами шла не первое столетие, и шансов не вернуться служащий в космофлоте человек имел множество.