Рынок, к моему удивлению, был еще открыт. Тут и там сновали люди с сумками, пакетами и баулами. Странно — вроде бы все новогодние праздники давно прошли, а до 23 февраля и 8 марта далековато. С другой стороны, это я теперь — свободный художник, а люди, которые с утра до вечера вкалывают, зарабатывая себе на кусок хлеба, на ночь глядя могут и за покупками ходить. Больше просто некогда. Или это торговцы здесь готовятся к завтрашнему дню?

Первыми, кого я увидел, зайдя на рынок, были алкаши, с которыми я тогда подрался, защищая себя, Василия и нашу зарплату. Они тоже меня заметили и не спускали с меня подозрительного взгляда. Я машинально проверил кулаки — хорошо ли сжимаются. Правда, алкашей сейчас было трое, а не пятеро (двое куда-то делись), но все же — кто их знает, какие мысли роятся в их вечно пьяных головах? С такой публикой всегда надо быть начеку.

Конечно, общаться с ними не было никакого желания, но больше обратиться было не к кому.

— Привет, — сухо сказал я, подойдя к компании. — Вася где, не знаете?

— Тут тебе что, стол находок? — грубо ответил тот, что сидел посередине.

— На вокзале есть окно для справок, там и интересуйся, — поддакнул второй, не двигаясь с места.

— А вообще валил бы ты отсюда, мужик, и без тебя забот полно, — сказал третий, даже не повернув голову в мою сторону.

Похоже, драться они не собирались. Уже хорошо. Но и в контакт эти ветераны похмельного фронта вступать тоже не хотели. Ну и что мне теперь, искать подход к уличным алкашам? На мгновение я почувствовал себя следователем, которому нужно «расколоть» трудного подозреваемого. А тот не только не хочет писать явку с повинной, но и вообще делает вид, что не понимает, о чем идет речь.

Ладно. На такие случаи есть испытанный способ. Я шагнул чуть поближе к главному и тихо сказал:

— 10 баксов дам.

— Другой разговор, — обрадовался центральный.

— С этого надо было начинать, — согласился второй.

— Десять бед — один ответ, — хохотнул третий.

— Ну? — я помахал купюрой у них перед носом.

— В общем, помер твой дружок-то, — сказал главный.

— Как помер? — опешил я.

— А вот так. Под новый год у нас тут самая работа начинается — ну, сам понимаешь, все закупаются, то есть машин намного больше приходит, чем обычно. Людей, как ты знаешь, не хватает, поэтому те, кто есть, зарабатывают тоже больше. Мы вон тоже вкалывали, как проклятые, зато после этого так попировали — два дня потом подняться не могли! Думали, сами кони двинем, хе-хе…

— Давай ближе к делу, — оборвал я.

— А, ну да. Ну, короче, разгружали мы все овощи, Васька этот твой таскал-таскал какую-то морковку, что ли, потом смотрю — бросил следующий ящик на землю, за поясницу схватился и поплелся куда-то в сторону. Еле-еле так, хромает, как подбитый. Ему начальник, который товар принимал, кричит, мол, ты куда, а он говорит — не могу больше.

Тот его догнал, деньги заработанные сует, спрашивает, что случилось, а Васька только за спину держится, воет от боли да матерится почем свет стоит. Потом его еще пару раз видели — он просто лежал где-то в углу и не двигался, только по глазам было понятно, что живой. А потом уж сказали, что помер он — пошли туда, а он уже мертвый. То ли замерз насмерть, то ли от голода — он небось и так болел всем подряд, а тут ни пожрать купить, ничего — подняться-то не может. Так что такая история вышла. Ну все, я тебе рассказал, что обещал — давай гонорар!

Я отдал бомжу десятку баксов и медленно побрел к выходу. Троица тут же снялась с места и куда-то побежала — видимо, обналичивать полученные доллары. «Так небось на одну бутылку и поменяют, идиоты», — с усмешкой подумал я. «Хотя и хрен бы с ними. Сами свою жизнь выбрали. В отличие от Васи…»

Не помню, как я доехал до дома. Но в скверике рядом с общагой я распечатал купленную бутылку водки и выпил ее всю, закусив тем, что припас для Василия. Благо, на улице было темно, и никакие случайные (как и неслучайные) прохожие мне не мешали.

На улице он жил — на улице я его и поминал. Светлая память тебе, Вася. Пусть там, где ты сейчас, тебе будет уютнее.

13 февраля 1994 года

Смерть Василия настроила меня на философский лад. Мне уже казался совсем лишним тот кураж, с которым мы с ребятами совсем недавно подходили к бандитам. «Сценки разыгрывали, как плохие актеры, насмотревшиеся дешевых боевиков», — думал я. «А смерть — вот она, все время рядышком ходит».