Смертельная белизна читать онлайн
Она сама взвалила на себя эту работу, ненавистную обоим.
– Баланс мог бы выглядеть намного лучше, да вот Чизуэлл нам задолжал.
– Попробую-ка я намекнуть родне, – решил Страйк, потирая глаза, – но есть в этом некоторая бестактность – требовать денег, когда у них похороны на носу.
– Я в очередной раз просматривала снимки, – сказала Робин. При каждом разговоре они неизбежно возвращались к обсуждению покойного и той обстановки, в которой его нашли.
– И я тоже. Обнаружила что-то новое?
– Да: пару медных крючочков на стене. Думаю, шпага обычно…
– …висела под исчезнувшей картиной?
– Точно. Как по-твоему, она принадлежала Чизуэллу, еще с гусарских времен?
– Очень возможно. Или кому-нибудь из его предков.
– Я так и не поняла: зачем ее сняли? И почему она так покорежена?
– Думаешь, Чизуэлл сорвал ее со стены, чтобы защищаться от убийцы?
– Ты впервые, – с расстановкой выговорила Робин, – произнес это слово. Убийца.
На Страйка спикировала оса, но, не выдержав сигаретного дыма, с жужжанием умчалась прочь.
– Это я пошутил.
– Неужели?
Страйк вытянул перед собой ноги и стал разглядывать ступни. Сидя в четырех стенах, в тепле, он не заморачивался с тапками и носками. Босая ступня, редко видевшая солнечный свет, была бледной и волосатой. Протезированная ступня, монолитная углеволоконная колодка без пальцев, тускло поблескивала на свету.
– Ситуация, вообще говоря, неординарная, – заговорил Страйк, шевеля имеющимися пальцами. – Прошла уже неделя – и ни одного ареста. Но ведь полицейские наверняка заметили все то же, что и мы.
– А Уордл не в курсе? У Ванессы болен отец. Она взяла отпуск по семейным обстоятельствам, иначе я бы спросила у нее.
– В преддверии Олимпиады Уордл погряз в антитеррористических мероприятиях. Но при этом проявил небывалую тактичность, а ведь мог бы и оставить голосовое сообщение с подколами насчет клиента, который умер прямо на мне.
– Корморан, я там наступила на гомеопатические пилюли, ты обратил внимание, как они называются?
– Нет, – ответил Страйк. На выбранных им фотографиях этого тюбика не было. – И как же?
– «Лахезис». Я увеличила масштаб и посмотрела.
– А что в этом особенного?
– Когда Чизуэлл зашел к нам в офис, процитировал в лицо Аамиру латинский стих и высказался насчет «человека его привычек», он среди прочего упомянул Лахесис. По его словам, это…
– Одна из богинь судьбы.
– Точно. Она раздает жребий.
Несколько секунд Страйк молча курил.
– Довольно зловеще, – сказала Робин.
– Да, это правда. А название стиха? Автор?
– Все время пытаюсь вспомнить, но никак… подожди-ка… – осеклась вдруг Робин. – Он назвал номер.
– Катулл. – Сидя на чугунной скамье, Страйк выпрямил спину.
– А ты откуда знаешь?
– Катулловы стихи идут не под названиями, а под номерами. А у Чизуэлла на журнальном столике был потрепанный том Катулла. Катулл описал массу занятных склонностей: инцест, содомию, педофилию… вот только скотоложство вроде упустил. Зато у него есть знаменитые строки про воробушка, которого никто не ласкает. Любопытное совпадение, ты не находишь? – (Но Робин пропустила мимо ушей его треп.) – Вероятно, Чизуэллу прописали это лекарство, и оно навеяло ему мысли о судьбе?
– По-твоему, он был из тех, кто верит в гомеопатию?
– Нет, – признал Страйк, – но если ты считаешь, что убийца в качестве эффектного жеста бросил на пол тюбик с наклейкой «Лахезис»…
До его слуха донеслась отдаленная трель.
– Принесла кого-то нелегкая, – сказала Робин. – Пойду…
– Не открывай сразу, посмотри, кто там. – Страйка вдруг охватило дурное предчувствие.
Ее шаги, как он понял, приглушал ковер.
– О боже.
– Кто пришел?
– Митч Паттерсон.
– Он тебя разглядел?
– Нет, я же наверху.
– Не впускай его.
– Ни за что.
Почему-то она вдруг задышала шумно и прерывисто.
– У тебя там все нормально?
– Все хорошо, – сдавленным голосом ответила Робин.
– Что он?..
– Мне надо идти. Я перезвоню.
Связь прервалась.
Страйк опустил мобильный на скамью рядом с собой. Пальцам сразу стало горячо, но оказалось – сигарета догорела до фильтра. Загасив ее о раскаленный солнцем камень садовой дорожки, он перебросил окурок через забор – к соседям, которых недолюбливали Ник и Илса, но тут же закурил вновь, думая о Робин.
Он не на шутку встревожился. Конечно, нетрудно было ожидать, что после роковой находки и беседы с представителем спецслужб на Робин обрушатся переживания и тревоги, но ко всему прочему он заметил, что в этом телефонном разговоре она проявляла рассеянность и задавала один и тот же вопрос по два-три раза. Помимо этого ее одолевало нездоровое, с его точки зрения, желание как можно скорее вернуться в контору или хотя бы выйти на улицу.