– И все же Джимми затаил на него злобу, – решительно стояла на своем Физзи. – Возможно, когда он понял, что денег ему не видать, его захлестнуло бешенство. В юности он на всех наводил ужас, – пояснила она Страйку. – Рано примкнул к левакам. Приходил с братьями Бутчер в местную пивную, во всеуслышание призывал вешать, колесовать и четвертовать всех тори, да еще пытался продавать «Соушиэлист уоркер».

Страйк заметил, что Физзи косится на младшую сестру, но та и бровью не ведет.

– От него всегда были неприятности, одни неприятности, – продолжала Физзи. – Девочкам он нравился, но…

Тут распахнулась дверь, и в гостиную, к нескрываемому удивлению всех членов семьи, стремительно ворвалась Кинвара, взволнованная и раскрасневшаяся. Не без труда выбравшись из своего продавленного кресла, Страйк сумел удержаться в вертикальном положении да еще протянуть ей руку.

– Корморан Страйк. Приятно познакомиться.

По виду Кинвары было ясно, что она предпочла бы не слышать этого вежливого приветствия, но ей ничего не оставалось, кроме как пожать протянутую руку, хотя и с видимой неохотой. Торквил поставил рядом с оттоманкой дополнительное кресло, а Физзи налила еще одну чашку чая.

– Лошади в порядке, Кинвара? – участливо поинтересовался Торквил.

– Как сказать. Мистик опять до мяса покусал Романо, – ответила Кинвара, с гадливостью посмотрев на Робин, – так что пришлось снова вызывать ветеринара. Когда по дороге на большой скорости едет машина, Мистик приходит в неистовство, а в остальном – да, он в полном порядке.

– Не понимаю, зачем ты держишь жеребцов в одной леваде, Кинвара, – сказала Физзи.

– Что они не ладят – это миф, – отрезала Кинвара. – В дикой природе часто встречаются табуны из одних жеребцов. Швейцарские ученые доказали, что жеребцы мирно сосуществуют после установления иерархии, – авторитарно, почти фанатично заявила она.

– А мы сейчас рассказывали Корморану про Джимми Найта, – сообщила ей Физзи.

– Мне казалось, вы условились не вдаваться…

– Шантажа никто не касается, – поспешно вставил Торквил, – мы лишь обрисовали, каким он был негодяем в юные годы.

– Так-так, – бросила Кинвара, – понятно.

– Ваша падчерица обеспокоена его возможной причастностью к смерти вашего супруга, – сказал Страйк, наблюдая за ее реакцией.

– Знаю, – с напускным равнодушием ответила Кинвара, следя глазами за Рафаэлем, который отделился от каминной решетки, чтобы принести пачку «Мальборо лайтс», лежавшую возле настольной лампы. – Сама я не была знакома с Джимми Найтом. Впервые увидела его год назад, когда он заявился к нам в дом для разговора с Джаспером. Пепельница вот там, Рафаэль, под журналом.

Закурив, ее пасынок перенес пепельницу на тот столик, что стоял ближе остальных к Робин, и занял прежнюю позицию перед пустой каминной топкой.

– Тогда все и началось, – продолжала Кинвара. – Шантаж. В тот вечер Джаспера дома не оказалось, и Джимми решил обратиться ко мне. Когда вернулся Джаспер и я пересказала ему этот разговор, он просто вышел из себя.

Страйк выжидал. У него закрались подозрения, что в этой комнате он не единственный, кто ждет, чтобы Кинвара нарушила обет молчания и выложила суть того давнего разговора. Однако с этим она не спешила, и Страйк достал блокнот.

– Не возражаете, если я задам несколько стандартных вопросов? Думаю, следователи опросили вас достаточно подробно, но хотелось бы, если можно, прояснить кое-какие пункты; вы не против? Ну, например: сколько существует ключей от дома на Эбери-стрит?

– По моим сведениям – три, – с нажимом ответила Кинвара, давая понять, что родня вполне могла скрыть от нее наличие других ключей.

– И у кого они находились? – поинтересовался Страйк.

– Один у Джаспера, его собственный, – сказала Кинвара, – один у меня, и был еще запасной – Джаспер отдал его приходящей домработнице.

– И зовут ее?..

– Понятия не имею. Джаспер отказал ей от места за пару недель до… до смерти.

– А по какой причине он ее рассчитал? – спросил Страйк.

– Если вам обязательно это знать – по той причине, что нам пришлось затянуть пояса.

– Вы наняли ее через агентство?

– Нет, что вы. Джаспер был очень старомоден. Он обратился в местную лавку, выставил там рукописное объявление, и она откликнулась. Не то румынка, не то полька, точно не знаю.

– У вас не осталось ее данных?

– Нет. Джаспер ее нашел, он же ее и уволил. Я вообще с ней не сталкивалась.

– И куда делся ее ключ?

– Был в ящике кухонного стола на Эбери-стрит, но после смерти Джаспера нам стало известно, что все содержимое этого ящика он унес на работу и запер в своем письменном столе, – ответила Кинвара. – Потом министерство вернуло нам все его личные вещи.

– Удивительно, – заметил Страйк. – Кто-нибудь знает, почему он так поступил?

Домочадцы сидели с непонимающим видом, но Кинвара сказала: