– Вдобавок к той, что на холме, – заметила Робин, когда они переходили через дорогу. – Посмотри на указатель.

К деревянному столбику крепилась доска с изображением странной меловой фигуры, которую они уже видели.

– Паб, где я впервые встретился с Джимми Найтом, тоже назывался «Белая лошадь», – припомнил Страйк.

– «Белая лошадь», – сказала Робин, когда они поднимались по ступеням в пивной дворик и Страйк хромал сильнее обычного, – входит в десятку самых популярных названий питейных заведений Британии. В какой-то статье писали. Ой, смотри, вот там люди уходят, занимай столик, я все принесу.

В пабе с низкими потолками было оживленно. Первым делом Робин отыскала глазами указатель на женский туалет, где сбросила куртку, завязала рукава вокруг пояса и вымыла зудящие руки. Только сейчас она пожалела, что на обратном пути от Стеда-коттеджа не набрала листьев подорожника, но тогда ей было не до того: Страйк дважды чудом не упал, когда ковылял вниз по скользкой тропе, опираясь на палку, которую она выломала для него в лесу, злился на себя и яростно пресекал любую помощь.

Зеркало подсказало Робин, что она, взлохмаченная и заляпанная грязью, разительно отличается от благопристойных пожилых завсегдатаев, виденных ею в баре, но она слишком торопилась присоединиться к Страйку для обсуждения утренних событий, а потому лишь небрежно провела щеткой по волосам, стерла с шеи зеленое пятно и пошла занимать очередь за пивом.

– Твое здоровье, Робин, – с чувством произнес Страйк, когда она поставила перед ним пинту «Уилтшир голд» и придвинула к себе меню. – О-о-о, хорошо-то как, – выдохнул он после первого глотка. – А самое популярное какое?

– Что-что, прости?

– Самое популярное название питейного заведения. Ты сказала, что «Белая лошадь» входит в десятку.

– Ах да… Либо «Красный лев», либо «Корона» – не помню, какое-то из этих двух.

– Мое придворное называлось «Виктория», – мечтательно выговорил Страйк.

В Корнуолле он не был два года. Сейчас перед его мысленным взором возник местный паб – приземистое здание из побеленного корнуолльского камня, а рядом ступеньки, ведущие к бухте. В этом пабе он впервые исхитрился получить пиво без предъявления документа; в ту пору ему было шестнадцать, и мать в очередной бурный период своей жизни спихнула его на месяц дяде с тетушкой.

– А наше – «Гнедая лошадь», – сказала Робин.

Перед ней тоже мелькнуло внезапное видение паба, который она про себя именовала не иначе как домашним: такой же белый, он стоял на улочке, которая вела к рыночной площади Мэссема. Именно там они с друзьями отмечали ее блестящее окончание школы; именно в тот вечер у нее вышла глупая ссора с Мэтью, он ушел, а она, вместо того чтобы побежать за ним, осталась в компании друзей.

– Что еще за «гнедая»? – спросил Страйк, который наполовину осушил высокий стакан и теперь блаженствовал, грея на солнце больную ногу. – Почему не сказать попросту: «коричневая»?

– Ну, бывают, наверное, и коричневые лошади, – ответила Робин, – но гнедая – это не совсем то. У нее должна быть чернь: ноги, грива и хвост.

– А какой масти был твой пони – Ангус, что ли, его звали?

– Как ты только помнишь? – удивилась Робин.

– Сам не знаю, – ответил Страйк. – Ты ведь тоже помнишь названия пабов. Какие-то вещи застревают в памяти, вот и все.

– Он был серый.

– Читай «белый». Это все заумь – чтобы дурить безлошадный плебс, ты согласна?

– Нет, – посмеялась Робин. – У серой лошади под белым волосяным покровом черная кожа. А чисто белые…

– …долго не живут, – сказал Страйк в тот момент, когда к ним подошла официантка.

Заказав себе гамбургер, Страйк закурил следующую сигарету и, когда никотин добрался до мозга, испытал чувство, близкое к эйфории. Пинта пива, жаркий августовский день, достойно оплачиваемая работа, близкое утоление голода и сидящая напротив Робин, с которой наладилась дружба – пусть не до того уровня, который предшествовал ее медовому месяцу, но до вполне приемлемого, единственно возможного, коль скоро она теперь замужем. В данный момент, в этом солнечном пивном дворике, невзирая на боль в ноге и нерешенные проблемы в отношениях с Лорелеей, жизнь виделась ему простой и безоблачной.

– Групповой опрос – неблагодарное дело, – сказал он, выдыхая дым в сторону от Робин, – но сегодня среди Чизуэллов обнаружились любопытные разнонаправленные течения, согласна? Я собираюсь еще поработать над Иззи. Мне кажется, в отсутствие родни она станет более откровенной.

«Иззи только и ждет, чтобы ты над ней поработал», – сказала про себя Робин, доставая мобильный.

– Хочу тебе кое-что показать. Вот, полюбуйся.

Она открыла фотографии с дня рождения Фредди Чизуэлла.