– Разве нельзя было сообщить об этом по телефону?

– Наверное, можно, но ему не захотелось этого делать, – ответил Аамир. – Он просил, чтобы я помог уговорить Делию поехать в травмпункт. Она упала на ступеньках, и у нее опухало запястье. Я поспешил к ним домой – они живут буквально за углом, – но так и не смог ее убедить. Она упряма. Потом выяснилось, что у нее всего лишь растяжение, а не перелом. Так что ничего страшного не произошло.

– Значит, вы можете подтвердить алиби Герайнта на момент смерти Джаспера Чизуэлла?

– Видимо, да.

– А он – ваше.

– Какая мне корысть от смерти Джаспера Чизуэлла?

– Это вопрос по существу, – отметил Страйк.

– Я его почти не знал, – запротестовал Аамир.

– Правда?

– Да, правда.

– Тогда почему же он цитировал вам Катулла, упоминал Судьбу и в присутствии посторонних делал намеки на вашу личную жизнь?

Повисла затяжная пауза. У Аамира вновь дернулось веко.

– Такого не было, – выдавил он.

– Неужели? А вот моя напарница…

– Она лжет. Чизуэлл ничего не знал о моей личной жизни. Ничего.

За стеной раздался ровный гул пылесоса. Как и следовало ожидать, слышимость оказалась высокой.

– Мы с вами однажды встречались, – сообщил Страйк Маллику, который перепугался еще сильнее. – Пару месяцев назад, в Ист-Хэме, на сходке у Джимми Найта.

– Не понимаю, о чем речь, – сказал Маллик. – Вы меня с кем-то перепутали. – И неубедительно поинтересовался: – Кто такой Джимми Найт?

– Ладно, Аамир, – сказал Страйк, – если хотите играть по своим правилам, разговор теряет смысл. Где у вас туалет?

– Что?

– Отлить надо. А после уберусь, оставлю вас в покое.

Маллик явно хотел ответить отказом, но не нашел удобного повода.

– Ладно, – сказал он. – Только…

По всей видимости, его осенило.

– …минуту. Я должен убрать… у меня в раковине носки замочены. Подождите здесь.

– Слушаюсь, – ответил Страйк.

Аамир вышел из комнаты. Страйк просто-напросто искал возможности осмотреться наверху в поисках источника животных шумов, достаточно громких, чтобы вызвать недовольство соседей, но по звуку шагов Аамира понял, что сортир находится за кухней, на первом этаже.

Через пару минут Аамир вернулся.

– Проходите сюда.

Он провел Страйка по коридору через неприглядно голую кухню и указал в сторону туалетной комнаты.

Страйк заперся и провел ладонью по дну раковины. Оно оказалось сухим. Розовые стены гармонировали с розовой ванной. Никелированная стойка от пола до потолка в конце ванны и поручни по обе стороны от унитаза указывали, что в этом доме еще недавно проживал некто слабосильный, а то и вовсе немощный. Что же хотел убрать или перепрятать Аамир? Страйк открыл стенной шкафчик. Там обнаружился стандартный мужской набор: бритвенные принадлежности, дезодорант, лосьон после бритья.

Закрыв дверцу, Страйк увидел свое отражение в зеркале, а у себя за спиной – синий махровый халат, небрежно повешенный на крючок, причем даже не за петельку у ворота, а за пройму.

Страйк спустил воду, чтобы развеять подозрения хозяина дома, а сам обшарил пустые карманы халата. Халат, еле державшийся на крючке, соскользнул на пол.

Отступив на шаг назад, Страйк рассмотрел открывшуюся взгляду поверхность. На филенке двери, грубо процарапанное в древесине и краске, было изображено какое-то четвероногое существо. Страйк включил холодную воду, чтобы заглушить щелчок камеры телефона, сделал снимок, закрутил кран и повесил махровый халат в точности как прежде.

Аамир ожидал в кухне.

– Я заберу бумаги? – попросил Страйк и, не дожидаясь ответа, вернулся в гостиную за распечатками из «Фейсбука». – А почему вы ушли из Министерства иностранных дел? – как бы между прочим поинтересовался он.

– Мне… там не понравилось.

– А как устроились на работу к Уиннам?

– Мы с ними давно знакомы, – ответил Аамир. – Делия предложила мне место. Я согласился.

Задавая вопросы, Страйк чрезвычайно редко испытывал неловкость.

– Нельзя не заметить, – сказал он, держа перед собой кипу бумаг, – что после ухода из Министерства иностранных дел вы отдалились от своей родни. Очень давно не появлялись на семейных фото; даже семидесятилетний юбилей вашей матушки не почтили своим присутствием. Да и сестра долгое время вас не упоминает.

Аамир промолчал.

– Такое впечатление, что родные от вас отреклись, – заметил Страйк.

– Собрались уходить, так уходите, – бросил Аамир, но Страйк не сдвинулся с места.

– Когда ваша сестра выложила на своей странице вот этот ваш с нею снимок, сделанный в ближайшей пиццерии, – продолжал Страйк, вновь разворачивая последний лист, – комментарии были…

– Я требую: уходите. – Аамир повысил голос.