– Не знаю, как вы, ребята, но лично я обратил внимание на фразу: «Она доказывает, что у нас был туда доступ».

– Кажется, я кое-что еще об этом знаю, – отозвалась Робин. Ей уже удалось справиться с волнением по поводу предстоящего рассказа. – Сегодня выяснилось, что Флик немного говорит по-польски, а кроме того, нам известно, что на предыдущей работе она прикарманила деньги. Что, если…

– «Я занимаюсь уборкой», – вдруг вспомнил Страйк. – Именно это она сказала Джимми на марше протеста, когда я за ними следил! «Я занимаюсь уборкой, гадость такая!» Черт возьми, ты думаешь, она и есть?..

– Полька – домработница Чизуэлла, – подхватила Робин, упиваясь моментом своего триумфа. – Именно так я и думаю.

Барклай с округлившимися глазами безостановочно поглощал шарики из свинины.

– Черт возьми, если это и вправду так, картина сразу меняется! – воскликнул Страйк. – Она могла туда попасть, разнюхать, что да как, принести в дом все необходимое…

– А как она узнала, что Чизуэллу нужна уборщица? – вмешался Барклай.

– Должно быть, увидела объявление в витрине какого-нибудь магазинчика.

– Они живут на огромном расстоянии друг от друга. Она – в Хэкни^[44].

– А может, объявление приметил Джимми, когда шастал по Эбери-стрит, пытаясь срубить деньжат за свое молчание, – предположила Робин, но Страйк нахмурился:

– Давайте рассуждать логически. Если она, работая уборщицей, вызнала какие-то порочащие Чизуэлла сведения, значит ее трудоустройство должно было предшествовать попыткам Джимми стрясти с Чизуэлла деньги.

– Ну хорошо, допустим, никакой наводки от Джимми не было. Возможно, о том, что требуется домработница, они узнали случайно, когда в принципе копали на него компромат.

– Чтобы слить информацию на сайт Реальной социалистической партии? – предположил Барклай. – Да на каждого четвертого можно хоть что-нибудь да нарыть.

Страйк хмыкнул от удовольствия:

– Штука в том, что из-за этой бумажонки Джимми всерьез задергался.

Барклай отправил в рот последний шарик из свинины.

– Флик стибрила. Зуб даю.

– Откуда такая уверенность? – спросила Робин.

– Что-то ей от него нужно, – ответил Барклай, поднялся и отнес тарелку в раковину. – Он только потому ее рядом с собой и держит, что она слишком много знает. Сам же мне сказал: рад бы, мол, отвязаться от нее, да не может. Я еще спросил: не легче ли просто послать ее лесом? Он отмолчался.

– А может, она уничтожила тот листок, чтобы не оставлять улик против себя самой? – предположила Робин.

– Вряд ли, – ответил Страйк. – Флик, адвокатская дочь, ни за что не уничтожит улику. Когда запахнет жареным и она начнет сотрудничать с полицией, этот листок ей ой как пригодится.

Вернувшись на диван, Барклай взял свою банку пива.

– Как там Билли? – спросила его Робин, наконец-то принимаясь за остывшую еду.

– Краше в гроб кладут, – ответил Барклай. – Кожа да кости. Его транспортная полиция повязала: в метро через турникет сиганул. Начал брыкаться, так его быстро упаковали. Врачи говорят, у него мания преследования. Сперва считал, что на него охотятся правительственные ищейки, а медики с ними вступили во вселенский сговор, но теперь, когда его на лекарства посадили, у него в башке малость прояснилось. Джимми хотел сразу забрать его домой, да мозгоправы не дали. Но Джимми другое выбешивает, – продолжал Барклай, сделав паузу, чтобы допить «Теннентс», – у Билли с языка не сходит Страйк. Все беспокоится: что ж он не идет? Медики считают, это результат той же мании: выбрать знаменитого сыщика в качестве, типа, единственного человека, которому можно доверять. А я-то не мог им сказать, что они со Страйком знакомы. Тем более – рядом Джимми стоял, втирал им, что это все бред сумасшедшего. К Билли сейчас посетителей не пускают, кроме ближайших родственников, но Джимми там не особо жалуют: он ведь Билли подбивал из больнички домой уйти – дескать, здоров как бык.

Барклай смял в руке жестянку из-под пива и взглянул на часы.

– Пойду я, Страйк.

– Ладно, давай, – сказал Страйк. – Спасибо, что задержался. Я так и думал, что нам полезно будет сообща обсудить эти вопросы.

– Да не за что.

Помахав Робин, Барклай ушел. Страйк наклонился за поставленным на пол пивом и содрогнулся.

– Что такое? – спросила Робин, уминая креветочные чипсы.

– Все отлично, – выпрямляясь, ответил он. – Просто сегодня много ходил, а вчера совершенно напрасно ввязался в драку.

– В драку? В какую драку, с кем? – встревожилась Робин.

– С Аамиром Малликом.

– Что?!

– Да ты не волнуйся. Я же его не покалечил. Почти.

– Но ты не упоминал, что ваши разногласия перешли в рукоприкладство!

– Это я спецом рассказываю – чтобы ты смотрела на меня как на последнего подонка, – съязвил Страйк. – А у тебя даже в мыслях нет пожалеть одноногого напарника.