Смертельная белизна читать онлайн
Под одной-единственной лампочкой разместились пятеро. На тюфяке переплелись две девушки, темнокожая и светленькая; с ними беседовал развалившийся на полу коренастый, бородатый Дигби. У стены застенчиво жались двое подростков; склонившись друг к другу головами, они скручивали косяк, а сами исподтишка разглядывали женскую парочку.
– Хейли, – окликнула Флик, – это Бобби. Хочет к тебе подселиться вместо Лоры.
Лежавшие на тюфяке девушки разом оглянулись; отозвалась крашеная блондинка – рослая, сонная, стриженная почти под ноль.
– Я уже договорилась с Шенис, что въедет она, – отрезала блондинка и была вознаграждена поцелуем в шею от изящной чернокожей подруги, которую сжимала в объятиях.
– Бли-ин, – протянула Флик, поворачиваясь к Робин. – Облом. Извини уж.
– Ты-то при чем? – изобразив стойкость перед лицом невзгод, выговорила Робин.
Тут кто-то позвал из коридора:
– Флик! Джимми пришел.
– Принесли черти! – выпалила Флик, хотя Робин отчетливо различила на ее лице удовольствие. – Обожди-ка. – И нырнула в толпу.
Из другой комнаты теперь доносился рэп Джей-Зи: «Bougie Girl, grab her hand»[51].
Притворяясь, что ее заинтересовала беседа девушек с Дигби, Робин скользнула по стене на ламинатный пол и приложилась к пиву, а сама тайком изучала комнату Флик. К вечеринке здесь явно прибрались. Поскольку шкафа в комнате не было, вдоль стены тянулась стойка с верхней одеждой и немногочисленными платьями, а свитера и футболки ворохом громоздились в темном углу. На комоде выводок тряпичных кукол соседствовал с развалами косметики; в другом углу стояли транспаранты. Всю комнату наверняка обшарили Джимми и Барклай. Догадались они проверить под этими агитками или нет? К сожалению, у Робин так или иначе сейчас не было возможности заняться поисками.
– Вот слушайте, это базовые положения, – вещал Дигби, обращаясь к девушкам на тюфяке. – Вы наверняка не будете спорить, что капитализм отчасти зиждется на эксплуатации женского труда, правильно? Поэтому феминизм, чтобы стать эффективным средством борьбы, непременно должен иметь в своей основе марксизм – одно без другого невозможно.
– Патриархальность шире по охвату, нежели капитализм, – изрекла Шенис.
Краем глаза Робин следила, как Джимми пробивается сквозь узкий коридор, обнимая за шею Флик. За весь вечер Робин не видела ее такой счастливой.
– Угнетение женщины неразрывно связано с ее неспособностью утвердиться на рынке труда, – провозгласил Дигби.
Сонная Хейли высвободилась из объятий Шенис, чтобы в молчаливой просьбе протянуть руку к одетым в черное подросткам. Их косяк проплыл над головой у Робин.
– Ты не обижайся, что с комнатой так вышло, – невнятно пробормотала Хейли, обращаясь к Робин после долгой затяжки. – Пока в Лондоне жилье найдешь – окочуришься.
– Это точно, – подтвердила Робин.
– …потому что ты ратуешь за подчинение феминизма более широкой идеологии марксизма.
– Какое может быть подчинение, – скептически хохотнул Дигби, – если у них одинаковые цели!
Хейли попыталась всучить косяк Шенис, но та с горячностью отмахнулась.
– А где были вы, марксисты, когда мы бросили вызов идеалу гетеронормативной семьи? – требовательно спросила она у Дигби.
– Вот именно, – туманно подтвердила Хейли, придвигаясь поближе к Шенис и передавая косяк Робин, которая тут же вернула его мальчишкам.
Те, хоть и заинтригованные лесбиянками, поспешно выскочили из спальни, пока кто-нибудь еще не надумал пустить по кругу их скудный запас дури.
– У меня тоже были кое-какие идеалы, – заговорила вслух Робин, вставая с пола, но никто ее слушал.
Дигби не упустил случая заглянуть под черную мини-юбку, когда Робин протискивалась перед ним к комоду. Якобы разволновавшись от жарких споров о феминизме и марксизме и одновременно изображая смутный ностальгический интерес, она по очереди брала в руки крупяных кукол Флик, незаметно прощупывала тонкую плюшевую ткань и гранулы наполнителя, а потом возвращала на место. Никаких инородных предметов внутри не чувствовалось, никаких швов обнаружить не удалось. Почти потеряв надежду, Робин вернулась в темный коридор, где гости стояли плотной толпой, которая выплескивалась на лестничную площадку.
Какая-то девчонка ломилась в уборную.
– А ну кончайте там трахаться, я сейчас обоссусь! – кричала она к удовольствию тех, кто оказался рядом.
Да, безнадега…
Робин скользнула в кухоньку, размером чуть больше двух телефонных будок, где сбоку сидела парочка: девушка задрала ноги на колени парня, а тот запустил пятерню ей под юбку; тут же топтались, пошатываясь, в поисках съестного подростки в черном, на которых напал жор.
Будто разыскивая заначку выпивки, Робин копошилась среди пустых банок и бутылок, а краем глаза поглядывала из-за дверцы кухонного шкафа за поступательным движением оголодавших малолеток вдоль полок и ящиков, но лишь убеждалась, каким ненадежным местом для тайника стала бы коробка с хлопьями.
Когда Робин двинулась к выходу, в дверном проеме возник анархист Альф, обдолбанный куда сильнее, чем был в пабе.
– Какие люди! – забузил он, пытаясь собрать глаза в кучу. – Дочурка профсоюзного лидера.