Смертельная белизна читать онлайн
Само собой, скептически настроенные девушки и жены его друзей, все как одна невзлюбившие Шарлотту, твердили: «То, что она с тобой вытворяет, – это не любовь» или «Положа руку на сердце, Корм: с чего ты взял, что она не говорила те же самые слова своим бывшим?» Его уверенность в чувствах Шарлотты они объясняли то самообманом, то самомнением. Но они даже не представляли себе моментов полного блаженства и взаимного притяжения, которые по сей день оставались лучшим, что было в его жизни. Посторонние не могли оценить шутливых фраз, понятных только двоим, и сил взаимного желания, которые шестнадцать лет удерживали их вместе.
А потом она ушла прямиком к такому мужчине, брак с которым, в ее представлении, мог причинить Страйку максимальную боль, и не ошиблась в своих расчетах: Росс, его полный антипод, встречался с Шарлоттой еще до знакомства ее со Страйком. Впрочем, не приходилось сомневаться, что бегство к Россу было самопожертвованием напоказ, ее собственной, изощренной формой сати[55].
Difficile est longum subito deponere amorem,Difficile est, verum hoc qua lubet efficias.Долгую трудно любовь покончить внезапным разрывом,Трудно, поистине, – все ж превозмоги и решись[56].Страйк выключил свет, закрыл глаза и, снова погрузившись в беспокойные сны, увидел все тот же пустой дом, где квадраты невыцветших обоев стали свидетелями попрания всех ценностей, но на сей раз он бродил в одиночку и не мог избавиться от странного ощущения, что за ним скрытно следит чей-то взгляд.
53
И наконец эта потрясающая… призывающая нас к ответу победа…
Генрик Ибсен. РосмерсхольмРобин пришла домой около двух часов ночи. Прокравшись в кухню, она приготовила себе сэндвич и увидела в настенном календаре пометку Мэтью о предстоящей утренней встрече по мини-футболу. С учетом этого она поставила будильник на своем мобильном на восемь утра и через двадцать минут, когда нырнула в кровать рядом с Мэтью, напомнила себе зарядить телефон. Ради поддержания дружеской атмосферы она собиралась встать вместе с мужем и проводить его на игру.
Похоже, Мэтью остался доволен, что они позавтракали вместе, но, когда Робин предложила поехать с ним вместе на стадион, чтобы поболеть за его команду, или же встретиться после матча и сходить куда-нибудь пообедать, оба ее предложения были отклонены.
– Мне нужно будет вечером поработать с документами. Не хочу за обедом прикладываться к спиртному. Я сразу поеду домой, – сообщил он, и Робин втайне порадовалась, что сможет отдохнуть, пожелала мужу победы и на прощание поцеловала.
Стараясь не думать, насколько свободнее она дышала в отсутствие Мэтью, Робин занялась стиркой и другими домашними делами; но почти сразу после полудня, когда она меняла постельное белье, позвонил Страйк.
– Привет! – Робин с облегчением оторвалась от рутинного занятия. – Есть какие-нибудь новости?
– Полно. Готова кое-что взять на заметку?
– Давай. – Торопливо схватив со своего прикроватного столика блокнот и ручку, Робин присела на край голого матраса.
– Я сделал несколько звонков. Во-первых, Уордлу. Его чрезвычайно впечатлила твоя работа – фото этой записки…
Робин улыбнулась своему отражению в зеркале.
– …притом что в полиции не приветствуют, как он выразился, «топорные методы вмешательства в официальное расследование». Я попросил не разглашать источник этой фотографии, но, думаю, его начальство без труда сопоставит факты – ни для кого не секрет, что мы с Уордлом приятели. Ну, это ладно. Интересно другое: официальное следствие, которое не меньше нас обеспокоено некоторыми деталями места преступления, решило поглубже копнуть финансы Чизуэлла.
– Чтобы подтвердить факт шантажа?
– Да, но это дохлый номер, потому что Чизуэлл вымогателям не платил. Тут интересно другое. Год назад у Чизуэлла было непонятное поступление средств в размере сорока тысяч фунтов. Он открыл отдельный банковский счет, а затем, похоже, истратил всю сумму на ремонт дома и прочие хозяйственные нужды.
– То есть он получил сорок тысяч фунтов?
– Вот-вот. А Кинвара и другие домочадцы изображают полное неведение. Якобы они понятия не имеют, откуда пришла такая сумма и почему Чизуэллу понадобилось открывать для этого поступления отдельный счет.
– А ведь именно такую сумму поначалу затребовал Джимми, – вспомнила Робин. – Странно это.
– Еще как. Я позвонил Иззи.
– Времени зря не терял, – заметила Робин.
– Ты еще половины не слышала. Иззи отпирается: мол, не знает, откуда поступили сорок кусков; но почему-то я ей слабо верю. Потом спрашиваю про записку, которую стырила Флик. Иззи в шоке: как Флик сумела выдать себя за уборщицу? Ее прямо затрясло. Мне кажется, ей впервые пришло в голову, что Кинвара может оказаться не при делах.
– Надо думать, сама она в глаза не видела эту псевдополячку?
– Верно.
– А как она истолковала записку?
– Она тоже считает, что это смахивает на список дел. Предполагает, что «судзуки» – это «гранд-витара», принадлежавшая самому Чизуэллу. Насчет «матери» никаких идей нет. Я вытянул из нее только одну стоящую деталь: насчет «блан де блан». У Чизуэлла была аллергия на шампанское. Якобы он покрывался красной сыпью и начинал задыхаться. Но вот что удивительно: когда я в день смерти Чизуэлла с утра осматривал кухню, там стояла большая пустая коробка с эмблемой «Moёt & Chandon».