Часом позже Барклай стоял по пояс в земле, а из ладоней Робин сочилась кровь под слишком большими для нее перчатками, которые сдирали с ее рук пузыри, когда она пыталась вывернуть киркой тяжелый камень.

– Ну… давай же… чертова… кукла…

– Помочь? – предложил Страйк, готовясь к спуску.

– Стой, где стоишь, – зло бросила она. – Я не доволоку тебя до машины…

Но когда ей удалось наконец вывернуть из земли совсем небольшой валун, у нее невольно вырвался крик.

Несколько крохотных извивающихся насекомых, прилипших к нижней стороне камня, метнулись в стороны от света фонаря. Страйк перевел луч на Барклая.

– Корморан! – резко окликнула Робин.

– Что?

– Свети сюда.

В ее голосе прозвучало нечто такое, отчего Барклай остановился. Вместо того чтобы направить на нее фонарь, Страйк сполз в яму, свалившись на рыхлый земляной холм. Свет фонаря прошелся по кругу и на миг ослепил Робин.

– Что ты увидела?

– Направь луч вот сюда, – указала она. – На камень.

В грязных до пояса джинсах Барклай вскарабкался к ним.

Страйк сделал, как просила Робин. Все трое вглядывались в заскорузлую поверхность камня. На нее налип какой-то пучок явно не растительного происхождения: это были волокна шерсти – выцветшие, но определенно розоватого цвета.

Все трое повернулись, чтобы рассмотреть выемку в земле, где только что лежал камень. Страйк направил туда свет фонаря.

– О черт! – выдохнула Робин и невольно прижала к лицу руки в облепленных землей перчатках.

На поверхности виднелась пара дюймов грязной материи, которая в мощном луче фонаря тоже оказалась розовой.

– Дай сюда. – Страйк вырвал у Робин кирку.

– Нет!..

Но он ее почти оттолкнул. В свете отклонившегося в сторону фонаря она видела лицо Страйка, грозное и свирепое, как будто розовое одеяло нанесло ему личное оскорбление.

– Барклай, подержи.

Страйк сунул ему кирку.

– Расколи, если сможешь. Попытайся не продырявить одеяло. Робин, зайди с другой стороны. Возьми вилы. Смотри руки мне не отруби, – обратился он к Барклаю.

Зажав фонарик в зубах, Страйк упал коленями в грязь и начал пальцами разгребать землю.

– Послушай, – застыв на месте, прошептала Робин.

До них в ночном воздухе опять донесся истошный лай терьера.

– Я не вскрикнула, когда перевернула валун? – шепотом спросила Робин. – Наверное, это я опять разбудила собаку.

– Не важно, – сказал Страйк, не переставая соскребать с одеяла грязь. – Копай.

– А вдруг…

– Не опережай событий. Копай давай.

Робин усердно работала вилами. Через пару минут Барклай сменил кирку на совковую лопату. Медленно, по всей длине, взору открывалось розовое одеяло, но добраться до того, что под ним, не было никакой возможности.

– Труп-то – не взрослого, – сказал Барклай, прикидывая длину грязного одеяла.

А издалека, со стороны дома Чизуэллов все тявкал терьер.

– Надо полицию вызывать, Страйк. – Барклай остановился, чтобы вытереть глаза от пота и грязи. – А то место преступления затопчем.

Страйк не ответил. Чувствуя легкую тошноту, Робин наблюдала за его пальцами, которые ощупывали то, что скрывалось под клочковатым одеялом.

– Пойди к моему вещмешку, – приказал он ей. – Там есть нож. Нож для гипсокартона. Поторопись.

Терьер захлебывался безумным лаем. Робин показалось, что этой лай приближается. Она вскарабкалась по крутому склону лощины, пошарила в недрах мешка, отыскала нож и соскользнула вниз к Страйку.

– Корморан, похоже, Сэм прав, – прошептала она. – Мы должны предоставить это…

– Давай сюда нож, – перебил он, протягивая руку. – Быстрее, я кое-что нащупал. Это череп. Ну же!

Вопреки своим предчувствиям она отдала ему нож. Послышался звук пропоротой, а потом разрываемой материи.

– Что ты делаешь? – ахнула она, увидев, как Страйк выдергивает что-то из земли.

– Совсем обалдел? – разозлился Барклай. – Вертопрахом, что ли, заделался?..

С ужасающим хрустом земля исторгла нечто большое и белое. Робин с тихим вскриком отпрянула, упала и замерла полусидя у склона лощины.

– Твою ж мать! – выругался Барклай.

Свободной рукой Страйк направил фонарь на свою находку. Остолбеневшие Робин и Барклай увидели выбеленный от времени и частично разбитый конский череп.

Годами таившийся под покровом одеяла череп светился белизной в луче света, непостижимым образом напоминая рептилию длиной носа и формой челюстей. На них уцелело несколько тупых зубов. Кроме глазниц, на черепе обнаружилось еще несколько отверстий: одно на челюсти, другое сбоку головы, и вокруг каждого кость пошла трещинами и частично раскрошилась.