Кабинеты Чизуэлла и Уинн находились непосредственно в Вестминстерском дворце, который с его сводчатыми потолками, библиотеками, чайными комнатами и атмосферой сдержанного великолепия вполне походил на старинный университетский колледж.

Крытая галерея, охраняемая большими каменными статуями единорога и льва, вывела ее к эскалатору, ведущему в Порткаллис-Хаус. Это был хрустальный дворец со стеклянной крышей, остроугольные фрагменты которой обрамлял массивный черный каркас. Под куполом располагался просторный атриум с кафе, где собирались депутаты и государственные служащие. Среди налитых соком деревьев тянулись неглубокие продолговатые резервуары с водой, защищенные прозрачным кожухом, который в свете июньского солнца отливал ртутным блеском.

Воздух здесь содрогался от человеческих амбиций и ощущения сопричастности к жизненно важному процессу. Под изящными мозаичными сводами устроились на кожаных сидушках журналисты: кто уткнулся в свой телефон, кто делал звонки, кто стучал по клавиатуре ноутбука, а кто и донимал вопросами чиновников. Робин даже задумалась: не приведи ее судьба в контору Страйка, может, она и выбрала бы для себя такую работу.

Ознакомительная прогулка завершилась в третьем, самом мрачном и скучном корпусе с депутатскими кабинетами – ни дать ни взять дешевая гостиница с вытертыми коврами, кремовыми обоями и чередой однотипных дверей. Через пятьдесят минут Робин с коробкой в руках вернулась обратно, в очередной раз миновав офис Уинна. Убедившись, что в коридоре никого нет, она прижалась ухом к толстенной дубовой двери, будто уловила за ней какое-то шевеление.

– Как успехи? – спросила Иззи, когда Робин несколько минут спустя перешагнула порог их офиса.

– Уинн мне так и не попался.

– Вероятно, он в министерстве. Чуть что – сразу к Делии бежит, – сказала Иззи. – Кофейку?

Только она привстала, как в офисе зазвонил телефон.

Пока Иззи выслушивала сетования раздраженной избирательницы, которой не досталось билетов на олимпийские соревнования по прыжкам в воду («Понимаю вас прекрасно, я и сама обожаю Тома Дейли, – приговаривала она, закатывая глаза, – но это же лотерея, мадам»), Робин зачерпнула ложку растворимого кофе и добавила ультрапастеризованное молоко, размышляя, сколько раз она совершала этот ритуал в ненавистных офисах и как теперь благодарна судьбе, что выкарабкалась из того болота.

– Бросила трубку. – Иззи машинально поставила телефон на место. – Так о чем у нас был разговор? Ах да – Герайнт. Он просто вне себя, что Делия не дала ему место спецкона.

– Что еще за спецкон? – Робин подала Иззи кофе, а сама устроилась за другим столом.

– Специальный консультант. Что-то вроде временной государственной должности. Престижа – масса, но по родству не передается. В любом случае перспектив у него никаких; даже если и был какой-то шанс – на Делию ведь где сядешь, там и слезешь.

– А я, кстати, познакомилась с парнем, который работает под началом Уинна, – сказала Робин. – Аамир. Неприятный тип.

– Ой, он вообще какой-то странный, – пренебрежительно сказала Иззи. – Меня в упор не видит. Думаю, из-за того, что Герайнт и Делия не переваривают папу. Я так до конца и не поняла – за что, но, кажется мне, они просто ненавидят всех нас, вместе взятых… ой, совсем забыла: мне же папа только что написал. В конце недели приедет мой брат Рафф, будет нам помогать. И возможно, если все будет чики-пуки, – добавила Иззи, хотя и без надежды в голосе, – он примет у меня дела. Но Рафф знать не знает ни про шантаж, ни про тебя, так что держи язык за зубами, особенно не откровенничай, ладненько? У папы этих крестников – штук четырнадцать. Крошка Рафф ничего не заподозрит.

Иззи отпила еще кофе и, вдруг понизив голос, сказала:

– Ты ведь знаешь про Раффа? Все газеты писали. Бедная женщина… это просто ужас. У нее дочка осталась четырехлетняя.

– Читала что-то, – уклончиво ответила Робин.

– Из всей семьи я одна навещала его в тюрьме, – рассказывала Иззи дальше. – Остальные шарахались от одной мысли о том, что он натворил. А Кинвара, папина жена, – та вообще заявила, что ему надо было дать пожизненное, но она понятия не имеет, – продолжала Иззи, – какой кошмар там творится… никто и близко не представляет, что такое тюрьма… То есть я, конечно, понимаю: это ужасная история, но…

Она не договорила – видимо, боясь показаться немилосердной. У Робин промелькнула мысль – быть может, ошибочная: не намекает ли Иззи на то, что тюрьма – не лучшее место для столь утонченного молодого человека, как ее сводный брат. Что и говорить, лишение свободы – испытание не для слабонервных, подумала Робин, но чего хотеть, если ты сел за руль под наркотой и насмерть сбил молодую женщину, к тому же мать?

– Разве он не работает в арт-галерее? – уточнила Робин.

– От Драммонда его попросили в связи с каким-то скандалом, – вздохнула Иззи. – Папа для того и пристраивает его к нам, чтобы держать на коротком поводке.