Смертельная белизна читать онлайн
Вспомнив, что даже Страйк, как ни удивительно, знает наизусть кое-что из латыни, Робин возразила:
– Да нет, вряд ли специально.
– Он что, на Маллика зуб точит?
– Понятия не имею, – солгала Робин.
Она исчерпала все способы изображения деловитости и теперь просто перекладывала бумажки.
– Ты здесь надолго, Венеция?
– Пока не знаю. Наверное, до парламентских каникул.
– Тебе серьезно охота тут работать? На постоянной основе?
– Да, – ответила она. – Мне это интересно.
– А раньше чем занималась?
– Пиаром, – сказала Робин. – Тоже неплохая работа, но мне хочется перемен.
– Надеешься подцепить себе парламентария? – спросил он с едва заметной ухмылкой.
– Не сказала бы, что здесь мне встретился хоть кто-нибудь стоящий, – ответила Робин.
– Обижаешь. – Рафаэль комично вздохнул.
Чтобы он не заметил, как ее бросило в краску, Робин склонилась над ящиком стола и наобум вытащила какие-то канцелярские мелочи.
– Итак: встречается ли с кем-нибудь Венеция Холл? – продолжил Рафаэль, когда она выпрямилась.
– Да, – ответила Робин. – Его зовут Тим. Мы вместе уже год.
– Вот как? И чем же занимается Тим?
– Работает в аукционном доме «Кристис».
Нужный типаж подсказали ей те молодые люди, которые вместе с Сарой Шедлок зашли в «Красный лев»: лощеные, в дорогих костюмах, явно выпускники частных школ, – с такими, в ее представлении, не зазорно было водить знакомство крестнице Чизуэлла.
– А у тебя как на личном фронте? – спросила Робин. – Иззи упоминала некую…
– Из галереи? – подхватил Рафаэль, не дав ей договорить. – Ничего серьезного. Она для меня слишком молода. К тому же предки отослали ее во Флоренцию.
Резко развернувшись к ней на офисном стуле, он мрачно и пытливо вгляделся в ее лицо, словно хотел вызнать нечто большее, чем позволяла обычная болтовня. Робин отвела глаза – всем довольной подруге воображаемого Тима не под силу было выдержать столь напряженный взгляд.
– Ты веришь в искупление грехов?
Вопрос застал ее врасплох. В нем сквозили торжественность и изящество, как в сияющей шкатулке-часовне у подножья винтовой лестницы.
– Я… да… верю, – пробормотала Робин.
Взяв со стола Иззи карандаш, Рафаэль безостановочно вертел его в своих длинных пальцах и внимательно наблюдал за Робин, как будто просчитывал ситуацию.
– Тебе известно, что я наделал? Когда был за рулем?
– Да, – ответила Робин.
Между ними повисло молчание, в котором Робин видела проблески огней и зыбкие фигуры. Она без труда представила себе окровавленного Рафаэля за рулем и лежащую на асфальте искалеченную молодую мать, полицейские автомобили, ограждающую ленту и зевак, едва не выпадавших из попутных и встречных машин. Сейчас его пристальный взгляд, решила для себя Робин, выдавал надежду на некое благословение, – можно подумать, ее прощение что-нибудь значило. Но иногда бывает, и она это знала, доброта случайного знакомого или даже совершенно постороннего человека способна многое изменить и дать поддержку, тогда как самые близкие, пытаясь помочь, сталкивают тебя под откос. Ей вспомнился престарелый распорядитель в холле для членов палаты общин: тот мало что понимал, но мог утешить, как никто другой: его хрипловатый голос и добрые слова были спасительным тросом, вытянувшим ее из безумия.
Дверь вновь распахнулась. Робин и Рафаэль одновременно вздрогнули: в кабинет вошла рыжеволосая пышечка с разовым пропуском на ленте-ланьярде. По фотографиям из Сети, которые присылал Страйк, Робин сразу узнала Кинвару, жену Джаспера Чизуэлла.
– Здравствуйте, – выговорила Робин, пока Кинвара молча сверлила глазами Рафаэля, который торопливо откинулся на спинку офисного стула и опять принялся печатать.
– Ты, должно быть, Венеция.
Кинвара перевела на Робин ясный, золотистый взгляд своих кошачьих глаз. У нее был по-детски тонкий голосок. Лицо выглядело слегка одутловатым.
– И ведь собой хороша, как я погляжу. Мне не говорили, что ты такая красотка.
Робин не нашлась с ответом. Кинвара опустилась в низкое мягкое кресло, где обычно коротал время Рафф, сняла с темени дизайнерские солнцезащитные очки, которые придерживали копну рыжих волос, и тряхнула головой. Обнаженные руки и ноги покрывала густая россыпь веснушек. Застежка ее просторного зеленого сарафана лопалась на пышном бюсте.
– Так чья же ты дочь? – капризно спросила Кинвара. – От Джаспера я этого не услышала. Он вообще рассказывает только самое необходимое. Мне не привыкать. Просто сказал, что ты его крестница.
Никто не предупреждал Робин, что Кинвара не посвящена в суть дела. Очевидно, Иззи и Чизуэлл не предусмотрели возможности подобной встречи.
– Я дочь Джонатана Холла, – нервно ответила Робин.
У нее были наготове основные сведения о «крестнице-Венеции», но она и подумать не могла, что ее припрет к стенке жена Чизуэлла, наперечет знающая друзей и знакомых мужа.