– Было трое, теперь двое, – сказала она. – Пилот Вася Беляков спалился на краже бензина, вследствие чего уволен мною с позором. Место вакантно. Пока по две машины на каждого.

– Во как, – с уважением сказал я. – А теперь сама подумай: оно мне надо? Дома поругаемся – а ты меня уволишь. Не, так дело не пойдет.

При этом я сложил руки крест-накрест в жесте абсолютного отрицания всего на свете.

– Может, и не уволю – откуда я знаю? – удивилась она моему заявлению. – Там видно будет, тут уже как настроение. В любом случае очень прошу – научись.

– Да че? Я ниче…– пожал я плечами. – Учи.

– Очень хорошо, – кивнула она удовлетворенно. – Значит, так: это самолет По-2, биплан нормального типа с тянущим воздушным винтом, оснащенный мотором М-11. Мотор пятицилиндровый, звездообразного типа, с воздушным охлаждением, с номинальной мощностью сто лошадиных сил и максимальной сто десять. По своему типу самолет относится к вспомогательным, а именно этот является учебным, потому что оснащен дублированными органами управления. На нем ты впервые и полетишь, когда дорастешь.

У Насти был большой эмалированный будильник, который она издевательски именовала приданым и который привезла с собой со старой квартиры. Этот самый будильник меня и поднял, с такой отчаянной силой замолотив молоточком по чашкам звонков, что я спросонья и с перепугу чуть в него не выстрелил, а потом еле удержался, чтобы не метнуть подушку.

– Ты первый в ванную, – сразу распорядилась она. – А я пока завтрак приготовлю.

– За завтрак что угодно, – откликнулся я, обрадованный. – А то у меня с тобой истощение сил будет.

– Пока вроде не ощущается, – сказала она, натянула халатик и направилась на кухню.

– Ощутится – поздно будет, – ответил я резонно, после чего направился бриться, а если точнее, то пока еще осваивать искусство владения опасной бритвой.

Последние пару дней я даже умудрялся уже и не резаться при бритье, что делало мне честь как человеку, способному учиться на собственных ошибках. До этого ошибки проявляли себя явно – в виде порезов, бросающихся в глаза.

Завтрак состоял из яичницы с беконом и чая с печеньем, так что впервые, с тех пор как попал в этот самый Отстойник, ощутил себя с утра сытым. Оделся, подвесил кобуру уже с ТТ, который, к стыду своему, удосужился вычистить только вчера, а наган, подумав, положил на шкаф, прикрыв сверху газетой: и в глаза не бросается, и схватить удобно, случись чего. Пусть теперь дома живет – вроде как для обороны жилища.

Настя собралась быстро, после чего я отвез ее на аэродром, а затем сам поехал на работу. Прямо барином стал: все пешком ходят, а я на машине катаюсь. Но теперь пешком мне стало далековато, если рассчитывать дорогу до аэродрома.

Добрался чуть раньше, завернул в отдел кадров, к невероятно костюмному Пал Демьянычу Березаеву, задумчиво перекладывавшему на столе какие-то бумажки.

– Здражлаю, Пал Демьяныч! – приветствовал я кадровика. – Съехал из общаги, зашел новый адрес доложить.

– Ну докладывай, – кивнул он, потянув к себе большой блокнот.

– Героев Полярников, четыре, квартира четырнадцать.

– Комната? – уточнил он.

– Обижаете, отдельная квартира, без комнат, – гордо заявил я.

– Ну ты скажи, – поразился он. – Разбогател? Мотоцикл казенный налево толкнул, что ли?

– Почти что, – засмеялся я.

– Ну новый получишь – сразу не продавай, – все таким же серьезным тоном сказал Березаев. – А то закончатся быстро.

– Это как скажете.

Дальше была оружейка, где столкнулся с Федькой. Получил карабин, наверх пошли уже вместе.

– Сегодня днем по городу дежурим, в периметре, – сказал он. – Чистая халява, днем почти никогда ничего не случается, а уж серьезного – подавно. Отдыхаем, в общем.

– А чего тогда отдельную группу в городе держать?

– На всякий случай, мало ли? Если что-то все же в город пролезет, то бед может много наворотить: никто же не ждет до темноты ничего.

– Тоже верно, – согласился я.

Когда зашли в караулку, Власов, поздоровавшись, придержал меня на входе. Сказал:

– На второй этаж сходи, двадцать восьмая комната, там с тобой поговорить хотят.

– Это кто? – немало удивился я.

– Из горбезопасности кто-то, по вашему заявлению с Федькой. Было такое?

– Ага, понял, было. Труп нашли, им сообщили.

– Ну вот, пришли за уточнениями, наверное, – предположил он. – Давай занимайся, у нас тут все равно спокойно.

Пожав плечами, я направился куда сказали. Шумный, забитый пришедшими на смену людьми коридор, лестница, тонущая в табачном дыму – на всех площадках смолили папиросы, – затем второй этаж, где сидели всякие службы, тоже суетной. На двадцать восьмой комнате висела табличка «Режимный отдел», что меня совсем не удивило: вроде как даже все по профилю.

Стукнулся, вошел, не дожидаясь ответа, оказался в небольшой комнате, в которой сидели трое, опять же все с папиросами и обязательным чаем.