– Мы с Федькой уже давно общаемся к взаимному удовольствию, – пояснил Горыныч. – Так что, если какие вопросы, проблемы или товар на руках, милости просим, все решаемо в этой жизни.

– Думаю, что не потребуется, пока и Федька справляется, – польстил я своему товарищу. – Но за предложение спасибо, учту.

– Заходи, когда потребуется.

После того как «деловая часть визита» завершилась, мы с Федькой пошлялись по базару, поразившему изобилием. Я даже подумал, что в выходные надо будет приехать сюда с Настей, поскольку тут и цены пониже, чем в Углегорске, и выбор побольше. Затем мой спутник решил показать мне все местные достопримечательности, и мы прокатились в порт, удививший меня немалым количеством судов, пришвартованных у дебаркадеров. Потом опять была улица Центральная, на которой обнаружилось еще и что-то вроде местного «Бродвея» – настоящее скопление трактиров, ресторанчиков, магазинов, были даже казино и бордель – «Массажный салон «Грезы». Несмотря на раннее время, в ресторанах было людно, да и сама улица выглядела оживленной.

– Как тебе городишко? – спросил Федька, когда мы уже ехали к КПП.

– Если честно, то посимпатичней Углегорска, – подумав, ответил я. – Тут больше строятся, а там стараются не дать развалиться. Если бы с самого начала можно было место жизни выбирать, то я бы скорее здесь остался: не так пейзаж на нервы давит.

– Это точно, – согласился со мной Федька. – Если бы не металлургический и не угольный разрез, не думаю, что в Углегорске бы народ вообще селился. Но кто контролирует топливо, тот и окрестностями владеет. Сальцево-то на торговле живет, а она, как ни крути, всегда вторична, половина его процветания и есть уголь, металл да горючка.

– Это понятно, – согласился я. – Промышленность первей всего, вопросов нет. Ладно, хорошо бы в Углегорск до темноты проскочить.

– Должны успеть, запросто, – посмотрел на часы Федька. – Непоздно выезжаем.

Проверяли на выезде нас не слишком пристрастно и придирчиво, так что уже через пару минут мы катили по разбитой, грязной дороге, и «тазик» качался на ее ямах и колдобинах как лодка на волнах.

Потянулись с обеих сторон раскисшие поля, мокрый лес, затем вновь дождик припустил, противный и мелкий, и опять с ветром вперемешку. Но ехали мы быстро и первые километров двадцать проскочили – даже оглянуться не успели. А затем откуда-то спереди донеслись звуки, словно где-то доски ломают.

– Стреляют! – встрепенулся Федька, схватившись за ППШ. – И рядом совсем.

Действительно, пальба доносилась сблизи, кажется, прямо из-за ближайшего поворота дороги, скрытого от нас стеной леса. Хлопали одиночные, время от времени гулко стрекотали автоматные очереди. Грохнула граната.

Я ударил по тормозам, осадив «швимваген» так, что он по грязи юзом пошел.

– Кто с кем может быть?

– Да бандиты небось, – предположил Федька. – Тут часто бывает. Давай с дороги покуда, все равно проверить надо.

«Тазик» легко перескочил через размытую и осевшую канаву кювета и с треском вломился в кусты, где я его и остановил. Так нормально, сразу и не заметишь. Схватив карабин, я выскочил из машины и побежал вперед, в сторону выстрелов, Федька ломанулся за мной. Вопроса «зачем это делаем» не возникло, все наши действия словно сами собой разумелись: если напали на проезжих, то надо помогать, сами такие же – сегодня на них, а завтра на нас.

Выстрелы становились все ближе: если судить по звуку, то до них было уже рукой подать. Перестрелка не затихала, – видать, у нападавших дела не так пошли, как предполагалось, потому как если засаду устраивать, то действовать надо быстро и наверняка, не втягиваясь в затяжной бой.

Что-то мелькнуло между стволами сосен впереди, словно серая тень метнулась. Я замер, припав на колено и вскинув оружие. Федька тоже укрылся за деревом. Точно, кто-то двигается перебежками впереди, явно собираясь обойти место перестрелки.

– Гля, с тыла заходят, – подтвердил мою мысль Федька.

Два человека в брезентовых куртках с капюшонами, кустарно размалеванных бурыми разводами, перебегали от дерева к дереву, держась лицом к месту боя и не видя нас, оказавшихся у них за спиной. Однако идентифицировать их хоть как-то не получалось: это могли быть и бандиты, и кто угодно, вплоть до военных, с бандитами воюющих. Поэтому я жестом показал Федьке направление движения и двинулся в сторону дороги. Пока не поймем, кто с кем сцепился, стрелять нельзя, а то можно очень здорово ошибиться, а потом об этой ошибке не менее здорово пожалеть.

Выстрелы грохотали уже совсем близко, но нам пока удавалось оставаться незамеченными – видать, воевавшим было совсем не до того, чтобы смотреть в другую сторону. Удалось пробраться почти до самого кювета, и уже оттуда мы увидели два грузовика, стоящих посреди дороги прямо перед поваленным деревом. Первая машина была избита пулями до состояния решета, и прямо у подножки кабины на земле лежал убитый. Еще один свесился из кузова, и по деревянному борту вниз бежала красная струйка крови.