Где-то за спиной с отдаленным и сильно приглушенным звоном посыпалось стекло, и я, согнувшись даже не пополам, а куда сильнее, так что колени по груди колотили, рванул из вестибюля в коридор – кто-то явно пытался пролезть в здание через окно. Тут решетки везде, но… до второго этажа разве что подпрыгнуть повыше и лестницу найти или какую другую штуковину только дурак не догадается. И похоже, что догадались.

Мля, а мы даже не глянули, где лестница междуэтажная! Хотя где ей еще быть, как не в конце коридора с противоположной от секретки стороны? Просто ее больше некуда всунуть – они бывают или прямо из вестибюля, чего не наблюдаем, или у торцевых стен. У одной стены нет, – значит, у второй есть точно, не через люки же в полу они туда лазили…

Сунулся в дверь в коридор и чуть пулю не схлопотал. Кто-то уже пристроился с винтовкой со стороны торцевой стены и взял на прицел коридор через окно, уже выбитое, а я даже шума не слышал… Отскочил назад, пуля пробила дверную фрамугу, взлохматив ее щепками. Быстро выглянул, пустил длинную, патронов на пятнадцать, очередь в сторону окна, заставив укрыться уже кого-то там, мелькнувшего неясной тенью, рванулся вперед, успел заскочить в открытую дверь оружейки, одновременно представив, как кто-то заглядывает уже в ее окно и хладнокровно расстреливает меня у стены.

Нет, здесь тоже не позиция… Снова в коридор, еще очередь в окно: пусть не высовывается! Брызнуло искрами от оконной решетки, обвалилась перемычка форточки, вызвав новое обрушение стекла.

– Вов! – послышался крик Ивана.

– Я!

– Замри!

Фигура нашего «научного руководителя» метнулась из дверей секретки к окну – благо до того было два шага, и я увидел, как Иван прокинул через решетку одновременно две гранаты, присел и тут же рванулся назад, в тамбур.

Взрывов было не два, а сразу несколько: метанием бомб не только он занимался. Два облака дыма, грязи и павшей листвы поднялось за окном, но еще две или три гранаты рванули на улице, а потом куда-то заколотил длинной очередью пулемет Федьки.

Командовать мне было не надо – я и так понял, что это мой шанс проскочить коридор, может, даже последний шанс, потому что в здание уже точно вошли. Лишь оглянулся, чтобы убедиться, что в выбитом стекле дверей вестибюля, что напротив, не мелькают никакие силуэты, и побежал что было сил. Метров десять здесь всего, не больше, но мне показалось, что бежал как минимум стометровку, – столько сил вложил в этот короткий невероятный рывок. Да на мне еще и железа навьючено сейчас неслабо, и все висит неудобно – в суете же похватал трофеи. Если бы не вцепился рукой в косяк, то пролетел бы мимо, врезавшись в подоконник, но удержался, рывком втянул себя в тамбур секретки.

– Уходим! – крикнул Иван мне прямо в лицо: он явно немного оглох от стрельбы и взрывов.

– Есть? Взял?

– Да!

Я развернулся, дал очередь наугад по окну, чтобы обозначить активность, и точно так же, не глядя, пустил еще одну длинную вдоль коридора, просто высунув руки с пулеметом из дверного проема, понятия не имея, есть там кто-то или нет. Если есть, то пусть прячется! Девятикилограммовое тело РПД затряслось, выпустив струю пуль, надымив, оглушив, засыпав гильзами пол и уронив кусок ленты.

– Давай, не спи! – крикнул Федька, обернувшись.

За окном поднималось могучее облако серого, непрозрачного дыма – кто-то, Федька или Иван, набросал туда дымовых шашек, прикрыв подходы к машине. Сам же Федька стоял с пулеметом на ремне возле окна и держал в руке гранату с зажатым предохранителем и вырванной чекой. Что он хотел сделать, я понял сразу и сразу же поддержал, тоже выдернув «эфку» из сумки. Нашей «жуже» гранаты по фигу, ей все равно, а вот если кто близко, то хотя бы укроется, чтобы под разрывы не попасть.

Иван подскочил к окну следом за мной, опять с двумя гранатами в руках, захватив кольца крест-накрест.

– Огонь! – заорал Федька, выкидывая за подоконник «эфку».

В ту же секунду я метнул следом свою, метя в противоположную сторону, и присел. Дважды бабахнуло, а затем еще дважды – это Иван запустил две свои гранаты.

– Вперед!

Федька первым, Иван вторым, а я уже следом, размахиваясь и бросая немецкую гранату в дверь секретки, – а то вдруг кто следом сунется.

На подоконник прыжком, в одно касание. А дальше почти не видно ни черта, дым сплошняком. Хорошо, что помнил, как машина стояла: просто спрыгнул «солдатиком» вниз, стараясь не врезаться ни во что острое и железное, нащупал открытый задний люк, втащил себя в темное, пахнущее бензином и маслом нутро бронемашины, повалившись на Ивана.

Как Федька так быстро умудрился заскочить за рычаги и запустить двигатель, я даже не понял. За тонкой стальной стеной взвыли моторы, машина чуть не на дыбы встала, стартуя с места, и рванула вперед, да так, что я, тянувшийся за рычагом заднего люка, чуть не вывалился наружу – спасибо тому же Ивану, удержал, схватив за ремни подвесной.

– Держись! – запоздало заорал Федька, а мне как раз все же удалось захлопнуть тяжелую створку.

И вовремя: сзади по броне вперегонки замолотили пули, выбивая из нее глуховатый звон. Иван, схватившийся было за заслонку бойницы, испуганно отдернул руку.

– Не лапай, пулемет перезаряди! – крикнул я ему.