Это точно, рано пока радоваться. Мы пока только за окраину городка вырвались: впереди еще несколько нехороших мест, которые мы точно миновать не сможем. Вроде и чистое поле кругом, да все не так просто. Ни мимо шахт нам не проскочить, ни станции не миновать. Вдоль реки не прорваться: она вскоре в приток упрется, через который ни единого моста, и тот вернет нас на исходные, а если рвануть после шахт в направлении на Углегорск, напрямую, то упремся сначала в овраг, потом в большой лес – и окажемся у той же самой железнодорожной станции. И если у противника есть желание и возможность нас перехватить, то места для засады имеются, и очень хорошие.

Федька скинул немного скорость, опасаясь за работающие на пределе возможности двигатели, и теперь «жужа», плавно покачиваясь, месила гусеницами грязную дорогу. К моей радости, других следов, кроме отпечатка наших же гусениц, на ней не было. Ни на самой дороге, ни на обочинах. С тех пор как мы прошли к городу с рассветом, больше никого здесь и не возникало.

– Ты где пулемет взял? – спросил Федька после затянувшегося молчания.

– Купил, – ответил я. – За пивом бегал, заодно и пулемет взял. Недорого.

– Это хорошо, – одобрительно ответил он. – Всегда пригодится, хоть и нелегал.

– С чего это? – удивился я.

– С того, что гражданским не положено, – ответил вместо Федьки Иван. – Закон такой в городе. Все можно – пулеметы и гранаты нельзя.

– А если трофей, то куда девать? – спросил я, в общем заранее зная ответ.

– Город выкупит, за нормальные деньги, – сказал Иван. – Или вон в Сальцево вези, там все можно, но если у нас узнают, то и в штрафбригаду светит прогуляться на месяц-другой.

– Себе-то можем оставить? – чуть возмутился я. – Лишним-то не будет, ежу понятно.

– Можем, – махнул рукой Иван. – Нас не проверяет никто, да и просто оформить можно, как городскую собственность. Или на УпрО зарегистрировать: они Ферму охраняют.

– Хоть за это спасибо.

Взятый пулемет отдавать не хотелось, понятное дело: если нам всегда такие поездки предстоят, как сейчас, то два пулемета всегда лучше одного.

Впереди показались, постепенно выступая из тумана и сумрака, черные громады терриконов. Шахты. Нет, понятно, что они брошенные и делать там, наверное, адаптантам нечего, но стоит представить себе длинные подземные тоннели с вечной Тьмой внутри, как волосы дыбом становятся. Даже находиться рядом за прочной броней – и то неуютно до полной невозможности.

Словно желая проиллюстрировать мое состояние, Федька помотал головой, вздохнул, сказал:

– Блин, невмоготу уже здесь, задавила Тьма совсем.

– Точно, есть такое дело, – к моему удивлению, поддержал его невозмутимый вроде Иван. – Скорей бы в нормальное место: нервы навыпуск уже.

Странно, мне казалось, что Иван спокойней нас с Федькой, вместе взятых, а он вот как – просто морду кирпичом держал, вид делал. У меня ведь тоже состояние так себе, и руки трясутся, и вообще все хреново. Мы тогда с Настей здесь летали всего ничего – и то хотелось свалить побыстрее, а уж про сейчас и говорить нечего.

Шахты все ближе, а туман возле них все гуще. Все те же вяло плывущие его клочья… Кстати, а в городе-то их поменьше было – здесь вообще засилье…

– Мужики, а туман-то не из шахт лезет случайно? – спросил я, присмотревшись.

– Не, – сразу ответил Иван. – Туман из Тьмы идет, но вот такие дыры в земле его притягивают: он всегда вокруг собирается.

– А чего так?

– Ну как – чего? – удивился он вопросу. – Вечная темнота, безраздельные владения Тьмы, можно сказать. Кстати, тварей тут тоже можно ожидать.

– Они же вблизи самой Тьмы не заводятся вроде как! – удивился я. – Федь, ты же говорил.

– Просто так не заводятся, а вот что в шахтах делается – уже никто не понимает, – пояснил Иван. – Или в каменоломнях, например. У нас лет пять назад, до меня еще, экспедиция была к моложаевским каменоломням. Вроде и место спокойное, и Тьма не так чтобы очень близко, и наблюдали чуть не месяц. Сунулись туда – и даже дернуться не успели. Мало того что спускавшихся разорвали, так целое стадо всякой твари наружу выскочило, кинулось на тех, кто сверху ждал. Три человека всего ушли – на машине: успели рвануть с места, потому что с работающим движком стояли и шофер как раз за баранкой сидел. И все.

– В Моложаеве Тьма сейчас вроде, – подал голос Федька.

– Тьма, – подтвердил Иван. – Как раз после того случая и накрыло, недели через две. Тоже ведь какая-то связь есть. В общем, к шахтам лучше не соваться. Никогда.

– А те, что возле города?

– Завалили взрывами, обнесли стеной, выходы из ствола все время освещаются.

– Не лезут ведь…– вспомнил я доводившуюся до нас в Горсвете статистику.

– Раньше лезли, – сказал Федька. – Есть мнение, что лезть перестали, после того как стало ясно, что выбраться оттуда ничему не дадут. Соображает Тьма, или что там у нее соображать умеет. Давно замечено, что если какие-то пути ее распространения перекрываются всерьез, туда она уже не суется.

– Ну ты гля…– поразился я такому заявлению. – В общем, это… от шахт проблемы могут быть или как?

– Ясен хрен, что могут, – уверенно сказал Иван. – Так что мимо них лучше быстренько. И по ночам точно не шляться.

– По ночам здесь лучше нигде не шляться: до Тьмы доплюнуть можно, – добавил Федька.

– Это верно, – согласился с ним Иван. – Места тут мрачные и поганые.