– Из разных проваливаются, – ответил он, поудобней перехватывая увесистый мешок. – Но из Владивостока или Парижа пока не случались – есть какие-то лимиты по радиусу. Так, все больше Средняя Россия, но совершенно вперемешку.

– Хм…– озадачился я. – А вообще какие-то закономерности есть?

– Есть… на дупе шерсть, – вздохнул Федя. – Толку-то с них? Тебе на лекцию идти надо?

– В понедельник надо, сказали.

– Так ты на работе предупредить не забудь, – напомнил он мне. – А вообще, за все закономерности там тебе и расскажут. Наверняка кто-то из научников будет – для этого и собирают, чтобы поведать, что у нас тут и к чему. И каким боком. Или раком.

– А больше все же боком или раком?

– Все больше раком, ну и выходит боком, – усмехнулся он. – Входит и выходит. Не было, говорят, поначалу у Тьмы такой активности: чем дальше, тем больше проблем от нее. И твари сильнее становятся. Никогда ведь по стенам не ползали, а сегодня, а? Аки посуху, то есть по полу.

У меня в мозгу намертво отпечатался стоп-кадр, в котором темная и жуткая тварь ползет по потолку с твердым намерением распотрошить меня, наивного. Как вспомню, так мороз по коже.

– Кстати, в понедельник мы выходные, так что предупреждать некого. И незачем, – сказал я.

Машин у рынка немного поубавилось – самое торговое время уже прошло, народ расходился. Сворачивались и торговцы. Несколько колхозников курили папиросы возле большого «студебекера», о чем-то разговаривая и посмеиваясь. На борту грузовика была крупная надпись белыми буквами: «Колхоз «Раменское». Лучшая свинина!»

– По субботам мясом хорошо торговать, – кивнул на них Федя, попутно закидывая в кабину мешок с железякой. – А у раменских и вправду свинина самая хорошая – черт знает что там у них за свиньи.

– Колхоз-миллионер? – усмехнулся я, вспомнив старые формулировки.

– А то! Получше многих живут. Свиньи у них, птицеферму открыли. Уважаемые люди. Отряд самообороны организовали.

– Кстати, Федь, я вот чего спросить хочу, – сказал я, забираясь на пассажирское сиденье. – А вообще, у вас тут что за государственное устройство?

– В смысле? – не понял он.

– Ну Углегорск – город областной, так?

– Так, был раньше, до того как люди исчезли.

– А сейчас?

– Сейчас… сейчас он вроде как областной, только область куда меньше. Несколько деревень и городок Захолмье подчиняются, а Сальцеву на область класть вприсядку, сами по себе живут. И еще несколько деревень вовсе под ними числятся.

– Не враждуете?

– Если явно, то нет, – сказал Федя, запуская стартер. – А так враждебность есть, как не быть. Главе Администрации такое пренебрежение как серпом по яйцам, он конкурентов вообще не любит, а по мне, так и хорошо, что Сальцево имеется.

– Это почему?

Машина тронулась с места и покатила со стоянки, пристроившись в зад какой-то потрепанной полуторке с вырванным задним бортом кузова, в котором горкой лежали пустые дерюжные мешки. На них сидел, опираясь на борт, крепкий бородатый мужик с трехлинейкой за плечом.

– Почему? – повторил вопрос Федька. – Да потому, что так конфликтов меньше. У нас тут сам видишь – практически социализм, чуть не военный коммунизм. Ну и сбились в кучу здесь те, кто считает такую жизнь в данных обстоятельствах правильной. А все, кто не считает, не мутят воду, а перебрались в Сальцево, где живут по своей вере. Чем плохо?

– До драк не доходило?

– С сальцевскими-то? Нет. Мало нас, и так проблем хватает, куда тут воевать. А так всякое бывает. Разведбат постоянно то с бандитами, то еще с кем дерется. Не до Сальцева. Да и народ туда дорогу знает – у кого дела, кто и поразвлечься ездит, и базар там хоть куда.

– Мирное сосуществование, в общем.

– Именно. Сосущее-ствование. Непонятно только, кто в финале и у кого сосать будет.

– Дойдет до конфликта все же?

– Дойдет рано или поздно, два медведя в одном гнезде – сам понимаешь. То, что до сих пор не сцепились, – ваще ни разу не показатель, все впереди.

Езда была недолгой – только вроде бы выбрались со стоянки на улицу, разогнались, пару раз повернули и оказались на Советской, как раз у трехэтажного дома, у которого над дверью висела вывеска с надписью «Шашлычная «Телави». Это было единственным признаком того, что в доме находится пункт общепита, потому что во всем остальном дом напоминал небольшую тюрьму. И впечатление такое создавали, естественно, мощные решетки на окнах всех этажей, которые вкупе с потемневшим красным кирпичом выглядели мрачновато.

Перед кабаком в рядок выстроилось несколько машин, включая знакомую по фильмам «эмку» и полноприводный «ГАЗ-67». Там же стояла полуторка с самодельным фанерным кунгом, на котором было написано: «Трактиры Абуладзе».

Мы, выпрыгнув из кабины, решительно направились к двери кабака. Жрать уже хотелось откровенно, да и успокоительного принять после веселой ночки тоже требовалось.