– А что в Сальцеве? Там как жизнь?

– А такая же, люди-то те же самые. Я там редко бываю, но судить все же могу. Здесь всем Администрация заправляет, а там все больше частник. У одного столпа общества кирпичный завод, у второго – стекольный. Там карьер большой с каким-то песком, при нем они. Кто-то базаром командует, кто-то пристанями, у кого-то баржи, а все вместе они – власть. А простым людям одинаково – что здесь, что там.

– Вообще никакой разницы?

– Ну… есть какая-то, но больше внешняя. Там вроде как свободы больше, но… а тут ее мало, что ли? Разве что в работе, кабак открыть или лавку на рынке – пожалуйста, а что серьезней – никак, отберут.

– А твой аэродром?

– Уже отбирают, – вздохнула она, явно вспомнив о чем-то и расстроившись. – Тут это вежливо делают: тебя же командовать оставляют и снабжение налаживают: мол, что тебе возиться? Но все же это уже не твое, не понравишься…

– То?..

– То ножкой под попку – и гуляй, Настя. Обращайся в отдел трудоустройства.

– А в Сальцеве?

– В Сальцеве не так, – разве что конкуренты разорвут.

– А Администрация местная где живет?

– На Октябрьской, там в свое время для таких дом построили, «обкомовский», туда и заселились. Говорят, что квартиры даже с комнатами под прислугу, охрана, закрытый двор… но нас в гости туда не зовут. Там все – глава Администрации, все начальники основных организаций, Милославский, кстати, там же живет, он здесь большой человек, член Горсовета.

– Даже так? – чуть удивился я, привыкнув к тому, что у нас ученых разве что к дворникам не приравняли.

– Он здесь давно, приложил руку к созданию вообще всей структуры города. Соответственно и статус, поэтому и коллеги не подсиживают – бесполезно, он там царь и бог. Хотя дядька неплохой, нагловатый только.

– Приставал?

– Ко мне все пристают, – засмеялась она и похлопала себя по бедру: – Без парабеллума никуда, сам видишь.

– Приходилось применять?

– Против приставателей? – уточнила она.

– Ну да.

– Стрелять – нет, а наставлять пару раз наставляла, подействовало.

Тут принесли отбивные, в очередной раз прервав разговор.

– Ну что, кавалер, везешь меня домой? – спросила Настя, после того как мы вышли из трактира, просидев на удивление долго.

Совсем не опьянеть не получилось, разговор тек легко, было тепло и уютно, так что мы не только отобедали, а заодно и отужинали. Когда выходили, трактир наполнился уже вечерними посетителями.

– Везу – даже не надейся, что откажусь, – сказал я, сгибая руку в локте и как бы предлагая взяться под нее.

Настя сразу просунула туда свою, и мы действительно образовали пару , то есть мужчину и женщину, идущих под ручку. Особой идиллии на грязной улице из этого не получилось – надо было лужи обходить и перепрыгивать и следить, чтобы в совсем глубокую грязь не влезть, но все же символизм произошедшего был для меня ценен сам по себе, как бы долго такая благодать ни длилась.

Когда усаживал Настю в коляску «харлея», подумал, что теперь следует с Федькой точно за машинами скататься. Если у меня женщина появилась, то возить ее надо хотя бы в чем-то, от чего на нее грязь не летит, ну и что у меня начальство не отберет за неправомерное использование. Не думаю, что тот же ответственный за «подвижной состав» Василь Иваныч отнесется с одобрением к факту, что я забрал служебный мотоцикл из гаража и раскатываю на нем по своим личным делам, хоть и называю их «тренировкой». Прав Федька, прав: машина нужна хотя бы девушку катать.

– На Урицкого? – на всякий случай спросил я.

– Ну да, куда в тот раз подвозили. Помнишь хоть?

– Помню, конечно.

Уже стемнело, так что начал оглядываться по сторонам – такая привычка успела появиться. Уличных фонарей здесь не было, зато висели над каждым подъездом. На Советской так еще и людно было пока, хотя народ все больше кучковался или у кабачков, или у магазинчиков. Ездило немало машин, иногда попадались целые грузовики с большими веселыми компаниями в кузовах.

Странное ощущение, когда смотришь на все это вокруг. Старые дома, старые машины, все старое, а люди в эту картину не вписываются. Ну в ту ее версию, которую мы умеем себе представить. Люди новые, из двухтысячного, и они тут как инопланетяне. Вот как я, например, до сих пор глазами хлопаю с недоумением.

– А как вообще народ из кабаков по темноте расходится? – спросил я, в очередной раз задумавшись над этим.

– Такси берут. Видишь, зеленый фонарик над хинкальной светится? – указала она вперед: мы как раз приближались к одному из заведений Шалвы.

– Вижу, и что?

– Это значит, что там есть клиент на довоз до дома.

– А что тут за такси, я вроде и не видел…– озадачился я.

– Видел, просто не понял, – усмехнулась Настя. – Грузовички катаются, крытые в основном. Полуторки чаще.

Тут я вспомнил, что «нечто вроде такси» мне Федька упоминал – забыл я просто. Уточнил, вспомнив: