Взял пистолет в руки, повернул к свету, блеснула холодная сталь сизым. Звезда на рукоятке, куда более удобной по форме, чем та, которые были в моем слое, за счет патрона другой формы, клеймо завода, номер, год выпуска – 1939. Ага, оно и видно, что не военный тираж – качество обработки ого-го, – это потом было, что как напильником выточили, приходилось видеть.

– Блин, будем считать, что это знак, – сказал я негромко, начав заталкивать патроны в магазин пистолета. – Угадал я с машиной. А тебя дома очищу, заново смажу, кобуру куплю – и буду носить. Тем более что больно уж боеприпас уважение вызывает: у нас такого не было.

Стрелять из незнакомого оружия не надо, сперва его бы проверить неплохо, поэтому я просто загнал патрон в ствол, сдвинул предохранитель и сунул заряженный пистолет в боковой карман. Потом разберусь.

– Долго еще? – В голосе Федьки беспокойство.

– А что там?

– Опять что-то видел, близко от нас.

– Заканчиваю! – засуетился я.

Я уже действительно заканчивал, уже чуть-чуть, минут на десять оставалось возни, уже и колеса были на месте, и масло залито – до этого картер был пустым, а я с тентом разбирался, как его правильно натягивать: не хотел, чтобы всю дорогу в салон моей машины летела грязь и лил мелкий дождик, который и не переставал. Кстати, «шнауцер» тоже бы закрыть надо, там тент есть, хотя там все равно в плащ-палатке рулить придется.

– Шевелись давай!

Ничего, ничего, у меня тоже от близости Тьмы нервы уже на пределе, и голова соображает через такт. Худое тут место, совсем худое, даже если не твари и не приближающаяся темнота, все равно дольше не выдержишь. Прямо чувствую, как что-то последние остатки душевной устойчивости вытягивает, как будто клещ какой-то, паразит зловредный к душе присосался.

С улицы донесся короткий всплеск мата, затем по металлической крыше забухали сапоги, трижды раскатисто треснули короткие очереди.

– «Пионеры»! – донесся до меня крик. – Тревога, мать ее!

С карабином в руках я мухой выскочил на улицу, огляделся. Федька сидел на боксах, прямо у меня над головой, указал пальцем в конец ряда – там на земле корчилось и мелко тряслось что-то темное.

– Двоих видел, второй смылся за тем углом! Будь готов.

– Блин, если в оборону сядем – точно застрянем, – с досадой сказал я. – Давай так: ты прикрывай этот проход, а я прямо туда попробую.

– Ну… давай, – кивнул Федька без заметной охоты, просто понимая, что в этом случае я прав, надо рисковать.

Прижав приклад к плечу и опустив ствол карабина, я побежал по проезду между рядом боксов и промкорпусом напротив. Хорошо, что там стена глухая: хоть за окнами следить не надо, – а крышу промкорпуса Федька со своей позиции всю просматривает.

Тут до угла недалеко, метров двадцать всего, я мухой, я быстро… По большому кругу, ствол карабина на этот самый угол… Тварь на земле сдохла уже, вон темный «дымок» пошел – это все, это кранты… Где второй?

Я как почувствовал, что целюсь не туда, заранее, еще не видя цели, вспомнил про то, что они по стенам как по земле… и когда все же увидел тварь, мой карабин уже смотрел на нее. Она сидела почти под самой крышей, распластавшись по стене, прижавшись к ней как кошка перед прыжком.

«Пионер» и дернуться не успел, как словил две пули, выбившие облачка Тьмы и вернувшие его в мир нормальной гравитации, и его тело с громким стуком и хрустом свалилось в сухой бурьян, что густо рос под стеной. А там я всадил в него еще две, норовя попасть в смутно угадываемую голову, и, видимо, все же попал, потому что существо замерло неподвижно. Затем, после паузы, добавил еще одну – не знаю зачем.

Огляделся… все. Вроде бы все. По крайней мере, непосредственной угрозы я сейчас не вижу. А если не вижу, так не хрен и время терять. Повернулся и бегом бросился обратно.

– Завалил! – крикнул я, подбегая. – Других не видел.

– Это только пока, – с досадой сказал Федька. – Тьма почуяла, что мы их убили, тут же прямая связь. Скоро будут еще, успевай отгребать.

– Тогда надо цеплять «швимваген» и валить отсюда со скоростью, допустимой для буксировки на жесткой сцепке, – жестко ответил я. – И не хрен панику поднимать.

Федька только брови поднял удивленно, но ничего не сказал, а просто спрыгнул в кузов грузовика.

– Сдавай задом помаленьку! – крикнул я, поднимая с земли свободный конец сцепки. – И меня слушай, без паники.

– А если тварь? – обернулся он уже с подножки.

– Останавливайся и отбивайся, не суетись, а то еще и меня задавишь.

– Лады, понеслось дерьмо по трубам!

«Опель», круто завернув, закатился задом в самый бокс. Дальше не надо, все равно не попадем, так что я заорал:

– Стой! Нормально! Давай сюда!

Дальше «тазик» толкать надо, один не смогу, хоть и легкое: прикипело там все, надо с места стронуть сперва. Вдвоем тоже еле-еле сдвинули, но ничего, после хруста и щелчков легче пошло. А там и сцепку присобачили.

– Все? – крикнул все больше и больше нервничающий Федька.