Ответ прост — на уровне ПНР система выдает опасные задания. Реально опасные. Не умрешь, так покалечишься, не покалечишься — будешь серьезно ранен, обожжен или отравлен. Без шуток. Полуросликов бросают на ликвидацию различных разливов — от кипятка, что хотя бы быстро остывает, до технических жидкостей бегущих по трубам за стену. Ходят страшные истории о том, как несколько человек буквально растворились при ликвидации одного такого разлива. Хотя разливы случаются крайне редко.

Но это цветочки. Ягодки впереди. Именно полуросликов отправляют на очистку различных закутков, что обычно скрыты за металлическими заслонками. Приходишь ты туда, заслонка опускается — и на тебя прыгает плукс. Как отбиться от бронированной твари, если у тебя в руках пластиковое ведерко и такая же лопатка? Да никак. Конец блистательной карьеры.

Только ли грязь вычищать? Нет, конечно. Система дает полуросликам огромное количество самых разных заданий. И платит по слухам щедро — но как проверишь? Хотя если судить по виду — все, кто на уровне ПРН одеты, обуты, сыты и не страдают отсутствием конечностей. И все они готовы рисковать здоровьем. И жизнью.

А ты готов? Рисковать жизнью ради прибавки пусть даже в десять солов? Готов окунуться в кислоту?

Йорка до сих пор в каждой кошмарной детали помнит лица тех, кто попал под кислотный душ в одном из дальних залах. Туда отправилось звено. Вернулось оттуда только четверо из девяти. Обожженные, изуродованные, ослепленные, с диким надрывом кашляющие. Система спасла троих. Четвертый отдал богу душу — и умер гордым полуросликом исполнившем последнее задание Матери. А мог бы спокойно себе жить не слишком гордым орком или вовсем безмятежным гоблином.

Вот так вот.

Единственные кому действительно выгоден ПРН и дополнительные какие-то статусы, что по слухам выдаются системой особо отличившимся — это бригады. Их много. У них кое-что имеется из защитного снаряжения — те же комбинезоны, сапоги и защитные маски. Но туда не всегда легко попасть и к тому же бытует стойкое и неприятное мнение, что на особо мерзкие и тяжелые задания бросают именно новичков. Проверенными кадрами рисковать не хотят. А недавних гоблинов — в огонь их! В кислоту! К плуксам! Либо закалятся в передрягах — либо сдохнут…

— Интересно вы тут живете — хмыкнул я, выслушав бурный сбивчивый рассказ.

— Так что надо раз пять подумать, прежде чем становиться полуросликом.

— Мы обязательно согласимся — тут же заявил я.

— Ты меня вообще слушал?

— Ага. Я тебя с самого первого дня слушаю. Ты ведь меня разбудила. Забыла?

— Да я не об этом, гоблин!

— Да и я о другом. Каждый твой рассказ говорит только об одном — здесь хорошо жить тому, чей статус выше. Вот только что ты рассказала, что бригады распоряжаются чужими жизнями, выбирая кому жить, а кому умереть. А ведь это не компьютерная игра, где смерть не значит ничего. Тут окончательно. Тут боль! Тут страх! Тут по-настоящему теряешь руки и ноги, становишься уродом с потекшей кожей и выжженными глазами!

— Ого… чего ты… выдохни, гоблин. Выдохни. А то лопнешь и сдохнешь. Нам бы для начала хотя бы еще пару дней на ОРН продержаться и снова к гоблинам на скатиться. Еще нас могут прибить те трое. Или кто-то другой. Жизнь на Окраинах коротка, но весела, гоблин!

— Тут ты права.

— Артефакт спрятан надежно?

— О да — улыбнулся я, нежно погладив подвешенную левую руку — Спрятан надежно мой острый цветок…

— Все. Меняем тему. А то ушей много вокруг.

Кивнув, я сбавил шаг, протолкался к свободному местечку на ближайшем стенном выступе и вместе с Йоркой втиснулся в него. Ждем работодателей. И новостей. Я не зря сюда приперся — в вечно оживленное место. Сюда в первую очередь попадут самые свежие, а сегодня еще и кровавые новости…

Еще раз провел рукой по перевязи, ощутив очертания оружия.

Да как оружия… я нашел его в липкой массе, что покрывала те стальные блоки вытащенные нами из стены. Я чудом не пропорол себе ладонь, когда зачерпнул рукой грязный студень. Черпанул… и в мутной грязи сверкнул он — эльфийский цветок…

Длинный и острый стеклянный осколок. Длиной в ладонь. Шириной в два пальца и чуть шире к основанию. Двумя черными линиями и тремя цветными областями поделен на три неравные части. Синюю. Красную в центре. Желтую у острия. На желтом фоне яркий радужный цветок с длинным стеблем тянущимся по всей длине осколка. От стебля отходит три отчетливо прорисованных листа.

Цветок… необычно яркий, удивительный, явно придуманный художником. Хотя можно ли вообще назвать это рисунком? Я бы сказал, что мне в руки попал осколок богатого витража.

Почему эльфийский? Из-за необычности и яркости. Он не из этого мира. Не из мира низших. Осколок попал сюда совсем из другого мира — это очевидно. Такая красивая штука не могла быть рождена на грязной Окраине. Она выглядела… волшебной… а раз волшебная — то почему не эльфийская?

Эльфийский цветок…

Когда я произнес это вслух, Йорка лишь фыркнула. Хотя было видно — и ее заворожили яркие краски острой стекляшки.