Осторожно отстегнувшись от зависшего в полуметре над скалой левитатора, я плавно опустил свои подошвы на поверхность астероида. Улине несколько напряглась и даже взялась рукой за связывающий нас поводок, словно я действительно мог улететь от неё в открытый космос, но я успокоил напарницу и принялся осматривать скалу, на которой мы остановились.

Собственно, примерно такое я и ожидал увидеть. Палласит с включениями оливина – самый распространённый состав у падающих на поверхность нашей Земли железно-каменных метеоритов. Говоря более понятным языком, железо и никель с вкраплениями смешанных силикатов железа и магния. Преимущественно из палласита и состоял наш астероид, и железа с никелем тут хватало. Я прикинул объём всего астероида… Где-то восемьсот миллиардов тонн железа и сто пятьдесят-двести миллиардов тонн никеля. С одной стороны, кажется огромным богатством, но учитывая сложности доставки с орбиты не окупится даже стоимость транспортировки.

С оливином было примерно то же самое. Близким по составу минералом нашей планеты являлся полудрагоценный хризолит, но тут все кристаллы были микроскопическими, не представляющими никакого интереса в ювелирном деле.

Навык Минералогия повышен до двенадцатого уровня

Навык Минералогия повышен до тринадцатого уровня

Так что на первый взгляд вроде ерунда – Ураз Тухш и так уже добывал тут на астероиде никель с железом, так что ничего нового я пока что не увидел. С другой стороны, капитан говорил что-то про тяжёлые металлы и радиоактивность, и вот это уже было интереснее.

– Тут застывший выброс пород из самых глубин астероида, так что прямо здесь просканируем, чтобы узнать состав, – предложил я напарнице, и Улине Тар спорить не стала.

Женщина гэкхо активировал ряд клавиш на поясе своего скафандра и уверенно встала на поверхность астероида. Подозреваю, что у её бронекостюма конструктивно были предусмотрены включающиеся магнитные подошвы – весьма удобно для прогулок по такой магнитящейся поверхности. К сожалению, в моём лёгком скафандре такого функционала предусмотрено не было.

Я развернул свой сканер и, пользуясь случаем, попросил напарницу перевести для меня надписи на панели настроек. Торговка с готовностью прочла каракули на выставляемых в разные позиции бегунках:

– Обобщённый поиск металлов. Это тоже для металлов, только поиск методом ядерного гамма-резонанса. Это тоже для металлов, поиск гравитационного отклика. Это для сверхтяжёлых материалов. Поиск по дифференциалу температуры. Нейтринный сканер. Поиск бета-излучения. Поиск небелковой органики ядерно-магнитным резонансом. Детектор пустот. Детектор движения. Интеллектуальный эвристический метод. Эхо-локация. Анализ структуры. Определение источников электромагнитных полей…

Навык Космолингвистика повышен до двадцать шестого уровня

Признаться, легче от всех этих объяснений мне не стало. Наоборот, голова пошла кругом от всех этих пугающе-сложных названий. Я попытался выставить интенсивность поиска металлов на максимум, но при этом остальные ползунки поползли вниз – видимо, нельзя было искать всё и сразу. Ну ладно, меня интересовали сейчас только ценные металлы.

Видя, что я достаю треногу, Улине поспешила отключить свой левитатор – видимо, опасалась воздействия на него ЭМ-импульса. На этот раз я аккуратно растянул ножки треноги и после послышавшегося щелчка плотно прижал геологический анализатор к поверхности астероида.

Навык Сканирование повышен до двадцать шестого уровня

Едва мой компьютер обработал информацию, я поспешил ознакомиться с результатами сканирования. Мощнейшие импульсы от железа, никеля, магния, кремния – эти элементы были буквально везде. Чуть поменьше кобальта и алюминия, но тоже запасы измерялись сотнями миллионов тонн. Есть сурьма и висмут – небольшой локальный источник в полукилометре от подножия скалы. Присутствует германий, есть какие-то сигналы меди и даже от золота в следовых количествах. Много следов других металлов, но всё размазано и неконкретно.

– В целом ерунда, – подтвердила мои собственные выводы Улине. – Комар, полетели вон на тот далёкий пик, на противоположном конце астероида!

Но я отказался и предложил напарнице полностью сменить методику поиска. На этот раз меня интересовали не выпирающие над поверхностью выступы, а наоборот кратеры или самые глубокие расщелины. Я хотел попробовать дотянуться до самых глубин этой массивной летающей в космосе глыбы. Ну пусть и не до самых (с радиусом сканирования 1600 метров я всё же не доставал до самого ядра), но всё же максимально глубоко.

– Вон вдали километрах в пяти от нас огромная трещина на солнечной стороне астероида, – указал я торговке на далёкую расщелину. – Полетели туда и попробуем спуститься!