Скидываю шубу, дожидаюсь, когда лакей стянет с меня кожаные галоши, и прохожу в дом.

За последние две недели с братьями и сестрой произошли бросающиеся в глаза изменения. Главное — это наряды, которые мои родственники, наконец, освоили. Сейчас они выглядели соответственно своему происхождению, а не как крестьяне. Катя ещё стеснялась и предпочитала прежние купеческие одежды, купленные в Холмогорах. А вот более молодая троица решилась на перемены. Забавно, что они ни в какую не хотят носить парики, посчитав их излишними. Я тоже не вижу смысла прятать волосы, если они густые и красивые. А у Лизы были прекрасные белокурые косы, скрывать которые просто глупо. Да и братья щеголяли естественными причёсками.

У меня, кстати, тоже хорошие волосы. Сейчас они заметно отрасли, и я отказался от парика. В зеркале я теперь вижу худощавого молодого человека со светлыми волосами и настороженными голубыми глазами. Это так их назвал испанец. Нынешний вид заметно отличается от исхудавшего узника с бритой головой и грустным взглядом. Но речь сейчас о моих близких.

Ещё на подступах к столице нас встретил гонец, сообщивший, что Антон Ульрих с семейством должен последовать в усадьбу юго-западнее столицы, выделенную императрицей. Я же должен вернуться в Зимний дворец. Родня расстроилась, особенно малыши.

После достопамятного Рождества в Каргополе я стал для них чем-то вроде сказочного принца. Ещё и сказки, которые удалось вспомнить по дороге. Несколько дней я их обдумывал, переводил на местный язык и упрощал. В итоге получилось неплохо. Недели две по вечерам вокруг меня собиралась вся наша дружная компания, и начиналось знакомство с новыми героями. Щербатов сразу присоединился к нам, забыв об умалении княжеского достоинства. Панин и испанец предпочитали играть в карты вместе с офицерами. Зато, неожиданно послушать мои рассказы попросились обозники. Вроде взрослые мужики, но вон оно как. Нам они не мешали и тихо сидели в уголке. Дело обычно происходило на ямских подворьях, отчего людям разных сословий приходилось находиться вместе.

Не сказать, что я обладал обширным запасом сказок. Но сразу удалось вспомнить, и более или менее вменяемо пересказать: «Колобок», «Курочка Ряба», «Репа», «Теремок», «По щучьему веленью», «Морозко», «Конёк-горбунок», «Гуси-лебеди», «Лиса и журавль», «Серебряное копытце», «Снегурочка» и «Марья Моревна».

Сначала я рассказывал небольшие предания старины суровой. Но постепенно вспоминал более длинные повествования. Думаю, сам Майор читал мне их по какой-то книжке и тоже начал с самых коротких. Наибольший восторг у детей вызвала сказка «Алёнушка и братец Иванушка». Я заметил ещё по «Морозко», что моим юным слушателем нравится имя героя, и они переносят его на меня. А перипетии сестры и её неразумного братика вызвали даже у взрослых родственников слёзы. Здесь они уже совместно с героями переживали и свои страдания.

Уже ближе к столице я обдумал и рассказал «Царевну лягушку», где снова вызвал бурю восторга малышни. А затем мною была совершена ошибка, за которую, возможно, придётся расплачиваться в будущем. Не подумав и решив опять порадовать ребятню сказочным Иванушкой, я поведал им сказку о Бабе-Яге. Там тоже был царевич и множество перипетий. Скажу честно, что мне не удалось вспомнить все события и пришлось выдумывать своё. Потому подготовка к ознакомлению родственников новой историей занимала немало времени.

Кстати, Щербатов оказался знатоком русских сказаний и былин. Когда у меня возникали некоторые затруднения, князь не чурался и радовал народ своими историями. По его словам, многое из того, что прозвучало для него не ново. Некоторые литераторы давно делают попытки собрать воедино русские сказки и опубликовать их для широкой публики. Чую, что именно этим князь вскоре займётся.

А вот «Баба-Яга» вызвала неожиданный отклик со стороны Панина. На наших посиделках Никита Иванович не присутствовал. Но, оказывается, прекрасно знал о происходящем. На мой вопрос, что плохого в обычной истории для детей, князь разразился длиной тирадой. Он тогда вообще запретил мне рассказывать про героев с именем Иван и особенно царевичей. Пришлось вспоминать другие истории, тогда мне и помог Щербатов.

И чуть позже именно Михаил Михайлович объяснил мне причину запрета сказки о злобной бабке. Из не менее пространных объяснений князя удалось понять, о чём речь. Неужели кто-то подумал, что я намекал на Екатерину? Какая глупость!